Богдан Сушинский - Секретный рейд адмирала Брэда

— Тогда почему?.. — начал он было, однако женщина не позволила ему договорить.

— Там самолет, сэр. Кэптен Вордан не хотел нарушать ваш сон, однако я считаю, что обстоятельства требуют подобной жертвы.

— Какой еще самолет?

— Тот самый, германский. Штурмовик. И пилот уже вышел на связь.

— Пилот? — сонно поморщился адмирал. За последние несколько суток он чертовски устал, и теперь ему не хватало еще хотя бы двух часов, чтобы окончательно восстановить форму.

— Да-да, пилот. Тот самый, что сопровождал нас от базы «Адмирал-Форт» до космодрома Страны Атлантов. Он улетел куда-то в сторону океана, давая нам несколько минут на размышление. Уж не пьяны ли вы адмирал?! — сдали у журналистки нервы.

— Убедительно трезв, мэм. Но как он здесь оказался, этот пилот, якорь ему в глотку?

В ту же минуту они услышали гул авиамотора. Адмиралу нетрудно было установить, что самолет шел над эскадрой, прямо по ее курсу.

— Чего он добивается?

— Хочет сдаться.

— Сдаться?! Мы с Рейх-Атлантидой не воюем. Если же он будет сдаваться, как пилот гитлеровского рейха, то его следует предать суду как офицера, не подчинившегося приказу высшего командования о капитуляции.

— Да ему безразлично, поскольку он уже принял решение не возвращаться в подземелье Рейх-Атлантиды.

— А вот нам небезразлично, мэм. Я не хочу, чтобы эскадра еще раз подверглась нашествию дисколетов и прочей германской авиации. Вот почему мы не будем брать его в плен.

Дверь открылась, и в проеме ее возник адъютант командующего. Он был взволнован.

— Обер-лейтенант Ридберг вновь просит разрешить ему посадку на борт авианосца, сэр.

— Это невозможно, — почти прорычал адмирал. — Вслед за ним здесь появится целая эскадра всевозможных дисков и командование германцев, а может, и атлантов потребует вернуть им самолет и пилота.

— В таком случае упростим задачу, — молвила Фройнштаг, выходя из каюты вслед за командующим. — Он не будет сдаваться в плен, а попросит политического убежища. Или просто попросит доставить его до ближайшего цивилизованного берега в роли пассажира. А самолет мы позволим германцам забрать.

Услышав это, Брэд взглянул на журналистку, как на сумасшедшую.

— Я понимаю, Фройнштаг, что вам не терпится устроить себе на авианосце свидание со своим земляком…

— Сейчас не время для шуток, — отрубила журналистка. — Особенно трюмных.

— Ну а если говорить серьезно, то ни германцы, ни, тем более, атланты, не захотят, чтобы этот дезертир раскрывал потом на допросах в контрразведке все секреты и тайны Внутреннего Мира, а главное, его координаты. Им не нужен болтун, — объяснял Брэд, взбегая по трапу на командный пункт, — которого завтра вся пресса Штатов будет воспринимать, как инопланетянина, и который станет зарабатывать себе на хлеб, раздавая интервью.

— Говорит обер-лейтенант Ридберг, — услышала Фройнштаг уже знакомый голос «Рейна-один», когда вахтенный офицер включил громкую связь. — Прошу разрешения на посадку. Прошу разрешения на посадку!

— Здесь адмирал Брэд, командующий Полярной эскадрой, — последовал ответ по-английски.

— Приветствую вас, адмирал, но, пожалуйста, перейдите на германский. У вас есть переводчик — фрау Фройнштаг. Кстати, она рядом с вами? — с надеждой спросил пилот.

— Рядом! — прокричала журналистка в микрофон, находившийся в руке адмирала.

Как бы не пытался сейчас этот беглый летчик объяснять свой прилет и свою просьбу о пристанище, Фройнштаг прекрасно понимала, что в этом его дезертирстве без всякого там «шерше ля фам», рано или поздно «обнаружится женщина». И в какой-то степени уже чувствовала себя виновной в этой драме, хотя, как ей казалось, и не давала пилоту никакого повода и никаких надежд. В то же время, само ее присутствие сейчас на командном пункте уже было мощной поддержкой Ридберга, поскольку она, офицер ОС, была единственным человеком, на помощь которого он мог рассчитывать.

— Мы не можем разрешить вашу посадку на борт, — отвечал тем временем командующий, переходя на свой неуклюжий германский. Словарный запас у него сложился немалый, но произношение… — Это будет истолковано командованием «Базы-211», как нарушение обязательств, принятых нами на переговорах с Повелителем Страны Атлантов и адмиралом фон Готтом. Здесь появятся дисколеты Рейх-Атлантиды и потребуют вернуть им самолет вместе с вами.

— Командование решит, что я потерпел аварию и погиб где-то во льдах Антарктиды или в прибрежных водах.

— Это будет всего лишь одной из версий, — заметил адмирал, наблюдая, как штурмовик разворачивается над равнинным прибрежьем какого-то безымянного залива. — Но она не станет основной, поскольку у берегов Антарктиды все еще пребывает наша эскадра, а ваш напарник слышал ваши переговоры с госпожой Фройнштаг.

Пилот на какое-то время умолк и это заставило адмирала вопросительно взглянуть сначала на кэптена Вордана, а затем на Фройнштаг.

— Согласен с вашим мнением, сэр, — невозмутимо пожал плечами командир авианосца. — Мы должны быть крайне осмотрительны. И потом, что ему мешало взять курс на Африку или на Огненную Землю?

— Эти маршруты могут быть под контролем патрульных дисколетов, мы же находимся сейчас в такой зоне и на таком расстоянии от «Базы-211», что служба безопасности исключает уход пилотов в этом направлении.

Кэптен пытался как-то возразить Фройнштаг, но в это время в эфире вновь возник голос обер-лейтенанта Ридберга:

— Господин адмирал, все, кто слышит меня на судах эскадры, Горючее в баках самолета на исходе. Ни вернуться на свою базу, ни дотянуть до ближайшего обитаемого острова я уже не смогу! Если я посажу самолет на материке, то погибну. Связи с базой у меня нет, слишком большое расстояние.

Теперь уже командир авианосца напряженно всматривался в откровенно растерянное лицо командующего эскадрой. Фройнштаг чувствовала, что он готов разрешить германцу посадку на палубу «Флориды», однако не может решиться на это без согласия адмирала.

— Нужно разрешить ему посадку, мой адмирал, — сквозь зубы процедила Лилия. — Не забывайте, что на борту эскадры находится еще несколько журналистов. Кроме того, свидетелями гибели пилота станут несколько сотен боевых моряков.

— Не шантажируйте меня, Фройнштаг.

Кэптен не владел германским, поэтому он попросил Фройнштаг:

— Спросите его, садился ли он когда-либо на авианосцы.

— Не садился! — прокричал пилот, услышав перевод журналистки. — Но сяду, у меня достаточный опыт посадки в антарктических условиях.

— Уверены?

— У меня нет выбора!

— Верно, нет, — признала Фройнштаг. — Пора решаться, господин адмирал.

— Парашют у вас, надеюсь, с собой? — спросил командующий.