Богдан Сушинский - Секретный рейд адмирала Брэда

— Это еще не раскаяние, лейтенант-коммандер, а всего лишь легкое брюзжание. Истинное раскаяние приходит потом, со временем, когда полярник покидает борт уютного судна или самолета и оказывается наедине с Антарктидой или Северным Ледовитым океаном.

— Но ведь вам, командующему эскадрой, нет особой нужды оставлять флагманский авианосец? — с надеждой спросил адъютант, с ужасом представивший себя бредущим по ледовой пустыне Антарктиды. — На борту эскадры находится целая группа исследователей, и вообще, более семи тысяч ваших подчиненных.

Над Антарктикой уже воцарился неугасающий летний день. Вот и сейчас солнце зависало в низком голубом поднебесье огромным огненным шаром, пламя которого, однако, не выдерживало испытания космическим холодом, царящим на этой непознанной планете.

Зато айсберги представали перед адмиралом в виде огромных бриллиантовых светильников, расставленных Господом на подходах к просыпающемуся материку. Когда-то они восхищали Брэда, потому что казались какими-то ритуальными святынями Космоса, но, похоже, что время увлечений прошло. Он вел к этому континенту не исследовательские суда, а боевую эскадру, готовую принять бой. Вот только странность этого рейда заключалась в том, что как командующий он все еще не имел ни малейшего представления о том, кто именно ему противостоит, какими техническими и людскими силами этот противник располагает, и каковы его стратегические намерения.

— Как считаете, господин контр-адмирал, — спросил Шербрук, — там, в глубинах Антарктиды, они уже знают о нашем появлении у своих берегов?

Брэд с удивлением взглянул на него и растерянно покряхтел. До сих пор они ни разу не говорили между собой о предполагаемом «полярном противнике», делая вид, что речь идет всего лишь об очередной антарктической экспедиции. Но теперь Шербрук напомнил ему как адмиралу, что в лице своего адъютанта он должен видеть еще и боевого морского офицера, имеющего три награды за операции в Атлантике, в Средиземном море и в Тихоокеанском бассейне.

— Конечно, знают. Иначе, чего бы стоило их военное командование, и о каких мерах защиты своих рубежей они могли бы говорить?

— Тогда чего они ждут? Хотят видеть, как у нас получится отыскать-обнаружить их?

— К счастью, они неагрессивны и не заражены бредовым вирусом мирового господства. Им хватает своего Внутреннего Мира. По крайней мере, так было до сих пор.

— Вот именно: так было. Из тех сведений, которыми мы располагаем, вытекает, что арий-атланты прожили в полной безопасности несколько столетий и до сих пор они оставались недосягаемыми для нашей, наземной цивилизации. Вряд ли их командование имеет полное представление о нашей военной мощи, а главное, вряд ли их генералы и адмиралы, если таковые вообще существуют, знают, каким образом следует вести боевые действия с нами.

— С тех пор, когда эти арий-атланты начали делить свой Внутренний Мир с германцами, бежавшими из Третьего рейха, они получили образцы всех видов наземных вооружений, а главное, у них появились опытные военные консультанты. Да и недостатка в инструкторах у них теперь тоже нет. — Адмирал помолчал, утешился несколькими глотками «Наполеона», которым всегда своевременно подпитывал свою флягу, и продолжил: — Существует подозрение, что на «Базу-211» фюрер перебросил значительные конструкторские силы, которые работают над новым поколением «летающих дисков».

— Но ведь главный его конструктор барон фон Браун почему-то оказался в Штатах, — возразил Шербрук.

— Верно, Ракетный Барон, как его называли в Европе, теперь у нас. Что всегда вызывало у меня какое-то двойственное чувство.

— И собрал вокруг себя еще с десяток талантливых ученых и инженеров, еще недавно создававших для фюрера ракеты «Фау». Чем это объяснить?

— Очевидно, только тем, что до последних дней существования своего режима Гитлер использовал его как устрашение для врагов. Пока Вернер Браун находился в своем ракетном центре в Пенемюнде, до тех пор можно было морочить голову и германцам, и русским угрозами создания некоего сверхоружия возмездия. Наверняка предполагалось, что Ракетного Барона в конце концов тоже перебросят на «Базу-211» с последней «антарктической волной» беженцев, но то ли русские слишком быстро ворвались в Берлин…

— То ли, может, сам барон фон Браун не проявлял никакого желания оказаться в числе обреченных на жизнь полярных кротов.

— А что, — оторвавшись от бинокля, с уважением взглянул адмирал на своего адъютанта, — это аргумент. Ракетный Барон прекрасно понимал, что его с удовольствием примут в любой стране: хоть в Англии, а хоть в США или во Франции. Но у меня возникла и другая, более экзотическая, версия. Возможно, фюрер и его подчиненные специально подбросили Вернера Штатам, чтобы они могли создать с его помощью ракетное оружие, способное противостоять русским.

Адмирал умолк и вновь взялся за бинокль. Шербруку хотелось продолжить этот разговор, поскольку не так уж часто командующий эскадрой снисходил до беседы с ним, однако, увидев, с каким вниманием тот всматривается в полосу пакового льда, решил не рисковать и тоже поднес бинокль к глазам. О потенциальном противнике на какое-то время было забыто, и на вахтенном наблюдательном пункте воцарилось умиротворяющее молчание.

Кто знает, как долго оно продолжалось бы, если бы вдруг в переговорном устройстве не возник встревоженный голос кэптена Вордана:

— Сэр, здесь командир авианосца. Вы уже видите его, сэр?

— Кого?

— К нам опять пожаловали гости, причем посерьезнее судна-айсберга! Прикажите объявить по эскадре боевую тревогу.

— Конкретнее, кэптен, конкретнее!

— Взгляните на юго-запад! Ориентир — мачта эсминца «Ягуар».

Брэд и Шербур мгновенно развернулись так, чтобы видеть арьергардный эсминец, и замерли от удивления. В какой-нибудь миле от «Ягуара», над шарообразной вершиной айсберга, завис огромный летающий диск.

— А вот и ответ на все ваши наивные вопросы, адъютант, — негромко проговорил Брэд.

— Во всяком случае, на первый из них, — пробормотал Шербрук, ощущая, как губы его деревенеют от испуга.

Мощные бинокли адмирала и его адъютанта хорошо различали квадратные иллюминаторы, расположенные по периметру этого летающего гиганта, а также два иллюминатора поменьше, которые просматривались на башнеобразной надстройке, возможно, на командной рубке этой машины.

— Кэптен, всей эскадре: «Боевая тревога!», — прокричал адмирал в переговорное устройство, не отнимая от глаз бинокля. — Быть готовыми поднять в воздух два трехмашинных звена!

— Есть подготовить к вылету шесть самолетов, — глухим и явно испуганным голосом отозвался Вордан. — Но боюсь, что это ничего не даст.