Богдан Сушинский - Секретный рейд адмирала Брэда

— Это существенно, — не согласился с неозвученным ходом его мысли Доктор Брэд. — очень существенно.

— Возможно, им попросту не позволяла ситуация.

— Но ведь самолеты, уходившие к месту стоянки эскадры, они тоже не преследовали?

— Нет, сэр.

— Вот видите.

— Честно говоря, нет, не вижу, точнее, не понимаю. Это… имеет какое-то значение, сэр?

— Для объяснения сути наших отношений — да. Того, как они складываются. С антарктическими германцами мы ведь сталкиваемся впервые? Впервые. И как, видите, эти антарктидиты, или как их там следует называть, не ставят своей целью, во что бы то ни стало уничтожать наши самолеты и наших пилотов.

— Но ведь самолеты наши они все же сбивают, сэр, — сыграла в летном радисте некая профессиональная обида на германцев.

— Это еще ни о чем не говорит.

— Да? Вы так считаете, господин адмирал? — растерянно уточнил радист.

— Во всяком случае, не свидетельствует об их изначальной агрессивности по отношению к нам, В конце концов, их вынуждают обстоятельства. Но это уже из области стратегии, а значит, армейской аналитики.

Радист замялся, не зная, как ему воспринимать такую реакцию командующего Полярной эскадрой. Он попросту не способен был уловить ход его мыслей. Точнее, он улавливал, однако при этом ход его собственных мыслей абсолютно не совпадал с ходом мыслей адмирала. И не свидетельствовали в его пользу. Командир их авиаотряда полковник Колдуэн такого хода мыслей не одобрил бы — это уж точно.

Радист уже хотел распрощаться с адмиралом, но в последнюю минуту вдруг вспомнил, что доклад-то он не завершил.

— Замечу, сэр, что германцы тоже потеряли одну машину, которая грохнулась в двух милях к юго-западу от нашей базы.

— Вот видите, — назидательно молвил адмирал. — Сбили они — сбили мы. Обычная бухгалтерия войны. А главное, положено начало, — вновь неожиданно спокойно отреагировал контр-адмирал.

— Оно положено, сэр, — как можно лаконичнее признал радист, не решаясь более вступать с адмиралом в полемические рассуждения. — Хотя полковник Колдуэн этого не одобрил бы.

— Поэтому запомните этот день, сержант, — возбужденно молвил командующий Полярной эскадрой, не обращая внимания на мнение полковника, очевидно, уже давно превратившегося в кумира этого сержанта.

— Как прикажете, сэр.

— Исторический день первого воздушного боя в небе Антарктиды!

— Именно Так все и происходило, сэр.

— Однако вы все еще не завершили свой доклад, сержант.

— Как я уже говорил, германцы наши самолеты не преследовали, но и наши тоже вряд ли станут повторно прорываться сквозь их заслоны. И поскольку они разлетелись в разные стороны, то совершенно ясно, что подкрепления мы уже не получим.

— Из этого следует, что германцы не пытались уничтожить наше звено, а лишь добивались того, чтобы самолеты из воздушной эскадры полковника Колдуэн не смогли придти нам на помощь.

— Если только это способно утешить нас, сэр.

Брэд открыл дверцу радиоотсека и, не спеша, вошел в него.

— По крайней мере, теперь нам известен их принцип: не встревать в крупномасштабные бои, придерживаясь тактики сдерживания американских самолетов и кораблей, максимально ограничивая их действия.

Умолкнув, адмирал обратил свой взор на германку и вновь облачился в наушники.

— А зачем вам понадобилось вести сюда целую эскадру военных судов во главе с авианосцем? — услышал он голос барона фон Риттера. — Да еще и с эскадрильей боевых самолетов на борту?

«А до сих пор они о чем говорили?! — изумился адмирал, наблюдая за тем, как, пятясь, сержант-радист оставляет радиорубку. — Объяснялись друг другу в любви, что ли?! На фронтовые воспоминания это не похоже».

— Во-первых, понадобилось не мне, а американцам. А во-вторых, как вы думаете, зачем?

— Это вы меня спрашиваете? — холодно обиделся фон Риттер.

— Неужели вы считаете, что свою Полярную эскадру американцы нацеливали на вас?

— На кого же еще, позволю себе спросить столь высокое собрание?

— О вашем существовании им почти ничего не было известно. Если бы у вас, фон Риттер, и, естественно, у адмирала фон Готта, хватило ума не устраивать эти поднебесные скачки, американцы так и ушли бы из Антарктики с уверенностью, что «База-211», Рейх-Атлантида и Страна Атлантов во главе с правителем Внутреннего Мира, — всего лишь одна из полярных легенд, каковых создано уже немало.

— Существует иной подход: если все вы останетесь здесь, во льдах, — неожиданно резко парировал фон Риттер, — то и легенда тоже останется легендой. Разве что добавится еще одна — о странной гибели эскадры американского адмирала Брэда. Но после Второй мировой, поглотившей миллионы жизней и десятки подобных эскадр, этим исчезновением уже никого не удивишь.

— Вместо этой эскадры придут новые, англо- и русско-американские. Против вас ополчится весь мир. И вместо беззащитного самолета, в котором нахожусь сейчас я, на вас упадут ракеты с атомными зарядами, чтобы превратить вашу Рейх-Атлантиду в еще одну заурядную японскую Хиросиму, о которой вы тоже наверняка наслышаны. Так наслышаны или нет, а, барон? — поинтересовалась Фройнштаг привычным голосом следователя СД.

— Наслышан, высокое собрание, — процедил фон Риттер, — наслышан.

— До вашего появления здесь подземные атланты так и вели себя, поэтому до сих пор факт самого существования их оставался известным лишь очень узкому и неразговорчивому кругу избранных. Вы же налетами своих «мессершмиттов» и «фокке-вульфов» ставите планету на грань новой войны.

— У нас нет такого стремления, гауптштурмфюрер.

— Хотелось бы верить, барон, вот только говорите вы все это как-то слишком уж неубедительно.

— Мы, осмелюсь доложить высокому собранию, хотим только одного: чтобы нам дали возможность жить так, как нам завещано Господом жить во Внутреннем Мире.

— Почему же ведете вы себя так, словно стремитесь к новой войне, теперь уже — войне двух земных миров, которые доселе мирно сосуществовали? И среди первых провоцируете на эту войну американцев, которые после вхождения русских в Берлин стали вашими основными союзниками.

— Мы не нуждаемся в союзниках, которые помогали русским добивать нас, В Наземном Мире у нас, высокое собрание, союзников нет, есть только территории, которые мы используем в наших целях. Наши истинные, природные союзники — в глубинах Ледового Континента. Наверху — только те, кто уже давно стал нашими врагами, и те, кому еще только надлежит ими стать.

— Опасное заявление, барон фон Риттер. И вы знаете, к чему оно приведет.

— Война — так война, нам, высокое собрание, к этому не привыкать.

— Своей безрассудностью, наш Странствующий Бездельник, вы ставите под удар все то, что по личному приказу фюрера годами создавалось ради сотворения Четвертого рейха, создания Рейх-Атлантиды, спасения остатков созданной фюрером Великой Германии. И тем людям, которые действуют сейчас в Европе от имени фюрера и его идей, может очень не понравиться ваше обрекающее Рейх-Атлантиду на гибель авантюристское бездумье, барон.