Таддеуш Тулейя - Сумерки морских богов

Все вахтенные на мостике «Бисмарка» слышали гул двигателей эскадрильи Эсмонда за непроницаемой завесой дождя. Зенитчики заняли свои боевые посты, и когда сразу после полуночи самолеты вернулись, их ожидал теплый прием. Когда торпедоносцы пробили слой туч и снизились к самой воде, выходя в атаку, капитан 1 ранга Линдеманн крикнул:

— Огонь!

Зенитные орудия «Бисмарка» злобно загрохотали, ночь прорезали разноцветные струи трассирующих пуль. Обдаваемые потоками воды, торпедоносцы ложились на боевой курс, сбрасывали торпеды и, тотчас отвернув, пропадали в темноте. Два подбитых «фулмара» шлепнулись в море, подобно клубкам огня, осветив на миг низкие тучи. Торпеды, сбитые с курса сильным волнением, частью зарылись в воду, частью прошли спереди и сзади от цели. Но один «сордфиш» пошел в атаку с правого борта, когда немцы уже подумали, что все кончилось. Он сбросил торпеду и ускользнул. Дождевые капли шипели на раскаленных стволах зениток «Бисмарка», которые выплевывали в темноту струи раскаленного металла. Последняя британская торпеда нырнула в воду и помчалась к «Бисмарку». И внезапно яркая вспышка осветила правый борт линкора. Лютьенс и Линдеманн вздрогнули и сжали кулаки. Вахтенные на наружных постах на мгновение оглохли от ужасного взрыва. Ударная волна прошла через броневые плиты линкора, заставив полопаться барабанные перепонки механиков, находившихся в машинных отделениях ниже ватерлинии. Лампы погасли. Лопнувшие паропроводы мгновенно заполнили котельные отделения горячим удушливым паром. В котельном отделении правого борта, расположенном ближе всего к месту взрыва, воцарился хаос. Банки с машинным маслом, гаечные ключи, ветошь, кофейные чашки разлетелись в разные стороны. Несколько матросов, сбитые с ног сильнейшим толчком, ползали на четвереньках в темноте. Старший механик быстро осмотрел корпус с помощью переносной лампы, течи не обнаружил и сразу сообщил об этом на мостик. Лютьенс встретил это известие со вздохом облегчения. Он отправил радиограмму, сообщая об атаке торпедоносцев и попадании. В 1.45 машинная команда сумела залатать паропроводы, разобрала обломки, исправила освещение. Поэтому 23 мая в 1.53 Лютьенс отправил в штаб вторую радиограмму: «Торпедное попадание повреждений не причинило».

Но положение линкора оставалось отчаянным. Он имел пробоину в носовой части, начинала сказываться нехватка топлива, противник следил за ним, линкор в любой момент мог подвергнуться новой воздушной атаке. Поэтому единственной надеждой германского адмирала на спасение оставалась попытка оторваться от противника, который засек его поворот на восток. Однако он уже потерял уверенность в том, что это удастся сделать. Приемники «Бисмарка» фиксировали работу вражеских радаров с момента гибели «Худа». Потом что-то произошло. Английские корабли, опасаясь налететь на германские подводные лодки, начали выполнять противолодочный зигзаг, пытаясь одновременно преследовать «Бисмарк». Их радары контролировали только зону прямо по курсу корабля, поэтому в момент поворота с генерального курса эхо «Бисмарка» на мгновение исчезало с экрана, чтобы потом появиться снова. В 3.06 только один «Саффолк» контролировал перемещения «Бисмарка». Когда крейсер пересек линию генерального курса, эхо исчезло, как и ожидалось. Но когда крейсер повернул обратно, эхо больше не появилось. Было это вызвано каким-то атмосферными помехами или ошибкой оператора — неважно. Англичане потеряли «Бисмарк»! Они ошибочно предположили, что германский линкор изменил курс, используя потерю контакта. Поэтому крейсера повернули вправо, чтобы вести поиск на юго-западе, но при этом они лишь еще дальше отрывались от «Бисмарка».

25 мая был день рождения Лютьенса. Если бы он знал, что сумел выскользнуть из раскинутой англичанами сети, то лучшего подарка нельзя было и придумать. Тови был мрачным и разочарованным. Петля, которую он систематически затягивал вокруг «Бисмарка», оказалась пустой. Теперь ее следовало закидывать по новой, стремясь при этом охватить как можно более обширный район, чтобы перекрыть возможные пути отхода противника. Тови бросился вслепую на юг, одновременно перенацелив 2-ю дивизию крейсеров. Самолетам «Викториеса» было приказано начать поиск. 4-я флотилия эсминцев, в которую входил польский «Перун», была отозвана из сил сопровождения конвоя, чтобы тоже принять участие в поисках. «Дорсетшир» был направлен на север с той же задачей. В 8.00 идущий на юг «Дьюк оф Йорк» пересек линию курса «Бисмарка» в 100 милях впереди него. Но Тови даже не подозревал об этом.

Однако Лютьенс тоже был сбит с толку. Его приемники продолжали четко фиксировать работу радаров. Он просто не мог знать, что из-за большого расстояния между ним и противником отраженный импульс ослабевает настолько, что британские радары его уже не принимают. Лютьенс продолжал верить, что его положение известно противнику. Он также знал, что нехватка топлива вынуждает его следовать прямым курсом вне зависимости от действий противника. Поэтому он отправил длинную радиограмму, более чем из 150 кодовых групп. В ней он описывал свой бой с «Худом», повреждения «Бисмарка», успешный отрыв «Принца Ойгена» и неожиданно большой радиус действия британских радаров.

Но эту радиограмму принял не только штаб группы «Запад», парижского отделения штаба «Кригсмарине», но и британское Адмиралтейство. Его служба пеленгации имела достаточно времени, чтобы получить надежные пеленги «Бисмарка». Тови, который вчера проскочил впереди «Бисмарка», сейчас находился в 180 милях на юго-запад от германского линкора, когда Адмиралтейство передало ему пеленги «Бисмарка». Штабной офицер проложил пеленги на большой карте. Линии пересеклись далеко к северу от позиции флагмана Тови. Адмирал нахмурился.

— Вероятно, он возвращается к проходу между Фарерами и Исландией. — И рявкнул: — Поворот на обратный курс!

Часы на мостике «Кинг Джорджа V» показывали 10.47, когда линкор завершил поворот.

Все утро и вторую половину дня адмирал Тови шел на север. Эскадрильи самолетов Берегового командования кружили над проливом между Фарерскими островами и Исландией. Эсминцы прочесывали южные подходы к этому проливу. Однако время шло, и никто не сообщал о контакте с германским линкором. И только уже к вечеру на мостике британского флагмана обнаружили, что пеленги были нанесены на карту неправильно! «Бисмарк» все еще находился на юге. Взбешенный Тови заорал:

— Курс 120 градусов!

«Кинг Джордж V» снова повернул. Однако теперь Лютьенс выигрывал у него в смертельной гонке целых 150 миль.

Группа «Запад» сразу сообщила Лютьенсу, что, судя по радиопереговорам англичан, они потеряли контакт с «Бисмарком». Лютьенс немедленно приказал соблюдать радиомолчание. До конца дня радисты линкора слушали переговоры англичан и принимали радиограммы из Парижа и Берлина. Гросс-адмирал Редер поздравил Лютьенса с днем рождения. Вечером, когда разбросанный по всему океану флот адмирала Тови пытался найти «Бисмарк», Лютьенс получил сообщение, что большая группа германских самолетов стоит в немедленной готовности к старту, как только он окажется в пределах их радиуса действия. Кроме того, в 300 милях от Бреста развернута завеса подводных лодок в направлении «восток-запад». Несколько эсминцев стоят в готовности, чтобы провести победоносный «Бисмарк» в порт. Эти новости на мгновение обрадовали адмирала, но все-таки не сумели полностью рассеять его опасения. Носовые цистерны продолжали травить нефть. Старший механик продолжал посылать на мостик тревожные рапорты о сокращающихся запасах топлива.