Рудель Ганс-Ульрих - Пилот «штуки»

Через несколько дней от американцев приходит запрос относительно меня, потому что меня, оказывается, «одолжили» только на время и я должен быть возвращен на место. Мой отдых почти закончен.

Во время одного из последних дней в Танжмере, у меня состоялась многое разъясняющая дискуссия с курсантами RAF, которые учились в летной школе. Один из них, не англичанин, надеясь, без всякого сомнения, разъярить или унизить меня, спрашивает, что, по моему мнению, со мной могут сделать русские, если я вернусь в свои родные места в Силезии.

«Я полагаю, русские достаточно умны», отвечаю я, «чтобы воспользоваться моим опытом. В области борьбы с танками, которая неизбежна в любой новой войне, мои пояснения могут поставить противника русских в невыгодное положение. Я уничтожил более пятисот танков и, если предположить, что в течение нескольких следующих лет я должен буду подготовить пять или шесть сотен пилотов, каждый из которых уничтожит по крайней мере сотню танков, вы сами сможете догадаться, сколько танков должна будет выпустить промышленность противника чтобы возместить все эти потери».

Этот ответ порождает всеобщее удивление и меня взволнованно спрашивают, как это можно совместить с моим прошлым отношением к большевизму. До сих пор мне не позволяли сказать что-нибудь пренебрежительное про Россию — их союзника. Но сейчас мне говорят о массовых депортациях на восток и рассказывают о случаях изнасилования и жестокостей, о кровавом терроризме, с которым орды, нахлынувшие из азиатских степей мучают покоренные народы... Это нечто новое для меня, потому что раньше они тщательно избегали затрагивать эту тему, но сейчас их взгляды точно соответствуют нашим собственным, достаточно часто высказываемым мнениям, и выражены они в тех словах, которые часто скопированы из нашего лексикона. Командиры RAF, которые пилотировали Харрикейны на стороне русских под Мурманском, делятся своими воспоминаниями, они крайне резкие. Из всех наших сбитых почти никого не осталось в живых.

«И вы хотите работать на русских!», — восклицают они.

«Мне было очень интересно услышать ваше мнение о ваших союзниках», отвечаю я. «Конечно, я не сказал ни слова о том, что думаю об этом сам, я только ответил на вопрос, который вы мне задали».

О России в моем присутствии больше никто не упоминает.

Меня везут назад во французский лагерь, где я продолжаю находиться еще какое-то время. Усилия немецких врачей наконец-то венчаются успехом и меня переводят в госпиталь. За несколько дней до этого Ниермана отпускают в британской зоне. Он несколько раз упрашивал, чтобы его оставили со мной, но больше оттягивать это не удается. Через неделю после того, как я покидаю французский лагерь, я оказываюсь в санитарном поезде, который должен следовать в госпиталь в Старнбергерзее. В Аугсбурге наш поезд разворачивают и направляют в Фёрт. Здесь, после пребывания в военном госпитале, в апреле 1946 года мне удается добиться освобождения.

Как один из миллионов солдат, которые выполнили свой долг и по воле провидения выжив в этой войне, я написал мои воспоминания о войне с СССР в которой германская молодежь и многие другие европейцы, убежденные в нашей правоте, отдали свои жизни. Эта книга не является ни прославлением войны, ни реабилитацией определенной группы людей и тех приказов, которые они отдавали. Пусть мой опыт один говорит голосом правды.

Я посвящаю эту книгу погибшим в войне и молодежи. Это новое поколение живет сейчас в хаосе послевоенного периода. Пусть оно, тем не менее, сохранит свою веру в Родину и свою надежду на лучшее будущее, потому что погибает только тот, кто смирился с поражением!

1925 год. Рудель и его сестры, Йоханна (справа) и Ингеборг.

Семья Руделей во время празднования золотой свадьбы дедушки и бабушки Ганса-Ульриха, школьных учителей Германа и Марии Рудель (сидят в центре в первом ряду). Родители Руделя и его сестра Йоханна — крайние справа во втором ряду, Ганс-Ульрих с сестрой Ингеборг справа в третьем ряду.

Лейтенант Рудель перед воздушной разведкой над территорией Польши, сентябрь 1939.

После получения звания обер-лейтенанта Рудель переведен в школу летчиков пикирующих бомбардировщиков в Граце.

Рудель в начале 1941 в Молаи, на полуострове Пелопоннесс в Греции. Недоверие начальства лишило его возможности принять участие в боевых миссиях против британского флота и во время захвата Крита.

Перед боевым вылетом. Машина Руделя — на переднем плане.

Самолеты 1-й эскадрильи из 2-го авиаполка «Иммельман» над центральным сектором восточного фронта.

Блицкриг в действии. Пикирующие бомбардировщики атакуют позиции противника в нескольких сотнях метров перед наступающими немецкими частями.

Пехота довольна: «Штуки уже здесь!».

Возвращение из полета.

На этой фотографии, снятой бортстрелком, видны пулевые пробоины в правом крыле самолета.

Не успели машины приземлиться, как их уже начинают заправлять для нового вылета.

Оружейник за работой.

Подвешивание 250 кг бомб.