Ганс Дёрр - «Поход на Сталинград»

Главные силы 3-й румынской армии были обойдены в результате этих двух прорывов и сбиты с позиций на Дону. Только по обе стороны от Распопинская усиленная 15-я пехотная дивизия румын под командой генерала Ласкара удерживала свои позиции между обоими участками прорыва на Дону, она повернулась на 180° и заняла оборону, имея в тылу реку.

Нельзя было принять эффективных мер против какой-либо из этих двух наступавших армий противника. У 3-й румьнской армии не было никаких сил, которые она могла бы противопоставить танкам противника; слабые по численности резервы [37]за левым флангом 6-и армий ничего не могли предпринять, а резерв группы армий, 48-й танковый корпус, на который возлагались большие надежды, с самого начала преследовал злой рок. Ниже я останавливаюсь на действиях этого корпуса.

б) Действия 48-го танкового корпуса [38]

Уже само название «танковый корпус» не соответствовало действительности, так как в его состав входили лишь 22-я танковая дивизия, насчитывавшая около 45 танков (большей частью легких), и 1-я румынская танковая дивизия, имевшая около 40 трофейных чешских танков. Ударная сила танков этого корпуса равнялась ударной силе танкового полка.

Исходное положение корпус должен был занять в районе Перелазовский, Бол. Донщинка, Петровка, так как предполагалось, что главный удар русские будут наносить с плацдарма у Клетская. Для контрудара по западному флангу наступающих войск район юго-западнее Перелазовский был благоприятным. Были разведаны возможности нанесения удара в направлении как на Клетская, так и на Серафимович.

Когда 19 ноября поступили первые донесения о «вклинении противника на большую глубину» южнее Клетская и об «атаках» в районе Серафимович, их можно было рассматривать как подтверждение предположения о том, что главный удар противник наносит у Клетская. Поэтому уже поднятый по тревоге корпус с одобрения командования 3-й румынской армии и группы армий «Б» был брошен в этом направлении.

Однако, когда в 11 часов 1-я румынская танковая дивизия прошла Верх. — Черенский, а 22-я танковая дивизия — Бол. Донщинка, 48-й танковый корпус получил приказ повернуть на северо-запад и, продвинувшись через Блиновский, атаковать противника, прорвавшегося юго-западнее Серафимович.

48-й танковый корпус начал движение на Блиновский. 1-я румынская танковая дивизия продвигалась через Жирки, 22-я танковая дивизия — через Усть-Медведицкий. В связи с трудностями, вызванными поворотом войск налево, дивизии отошли друг от друга на значительное расстояние и в условиях бездорожья им не удалось сразу соединиться. Вскоре 1-я румынская танковая дивизия встретила у Жирки, а 22-я танковая дивизия южнее Усть-Медведицкий превосходящие силы танков противника, который атаковал их. Между обеими дивизиями и на их флангах русские танки прорвались на юг. 48-й танковый корпус был встречен фронтальным наступлением 5-й танковой армии русских. В течение всего дня 20 ноября этот корпус, оказавшийся почти окруженным русскими войсками, отражал атаки со всех сторон. Для того чтобы не жертвовать им без всякой пользы, командование группы армий отдало корпусу приказ в ночь на 21 ноября оторваться от противника и сосредоточиться южнее р. Куртлак.

Ввиду того что в это время была потеряна связь (даже по радио) с 1-й румынской танковой дивизией, лишь 22-я танковая дивизия с наступлением темноты начала отрываться от противника. В этой обстановке в 22 часа поступил приказ Гитлера (через группу армий), в котором корпусу была поставлена задача немедленно нанести удар по противнику в северном направлении и освободить «группу Ласкара», т. е. 15-ю румынскую дивизию, окруженную на Дону у Распопинская. Поэтому 22-я танковая дивизия остановилась в районе Медвежий и на рассвете 21 ноября начала двигаться на северо-восток, однако северо-западнее Перелазовский она встретила превосходящие силы противника, остановившие ее продвижение. Из-за недостатка в горючем дивизия не могла перегруппироваться и снова была окружена противником.

Итак, оба соединения корпуса были окружены противником и не могли принять участия в боях. Это положение не могли изменить и неоднократные приказы, передававшиеся из ставки фюрера по радио, согласно которым то надо было наступать на север, то на северо-восток, то организовывать круговую оборону. Лишь 26 ноября, после того, как группе Ласкара удалось пробиться к 1-й румынской дивизии, корпус объединенными усилиями смог выйти из окружения и в районе Чернышевская занять оборонительные позиции на р. Чир.

Резерв Донского фронта был израсходован без всякой на то необходимости; потери в людях достигали 50 %.

Главная причина этого поражения состояла в том, что так называемый 48-й танковый корпус был слишком слаб для решения оперативных задач. Другая причина заключалась в том, что позиции 3-й румынской армии были разгромлены так быстро и так сильно, что нельзя было осуществить перегруппировку, необходимую для — нанесения эффективного контрудара.

Даже если бы приказ на наступление через Блиновский [39]был дан до того, как корпус начал двигаться к Клетской, остается еще под большим вопросом, смог ли бы он наступать на западный фланг противника у Серафимович, так как, учитывая его слабый состав, можно утверждать, что части, действовавшие на западном фланге 5-й русской танковой армии, отразили бы его атаки. Впрочем, уже к середине дня противник взял Блиновский.

Приказ об изменении направления действий 48-го танкового корпуса в настоящее время часто считают причиной последовавшего затем поражения. Действительно, если бы корпус двигался дальше на Клетскую, он бы значительно задержал 3-ю русскую ударную армию; однако решительного успеха он бы там не добился. То. что 48-й танковый корпус был повернут, в связи с его неуспехом имело отрицательное значение для армии, наступавшей на направлении главного удара, но явилось положительным фактором для всей операции, так как в противном случае корпус оказался бы в котле вместе с 6-й армией. Причем, это произошло бы не в результате боев с противником в районе Клетская, а как следствие оперативного охвата силами намного превосходившей его западной группировки противника, которая с самого начала действовала на направлении главного удара. Следовательно, приказ об изменении направления движения явился результатом правильной оценки обстановки.

Мы несколько опередили развитие событий, остановившись на действиях 48-го танкового корпуса, и теперь вернемся к 19 ноября.

6-я армия в тот день еще не чувствовала непосредственной угрозы, и поэтому ее командование не считало нужным принять решительные меры. В 18 часов командование армии сообщило, что на 20 ноября оно намечает в Сталинграде продолжать действия разведывательных подразделений. [40]