Николай Скоморохов - Резерв высоты

С тревогой наблюдая за парой «мессеров», Есин заметил тройку «ишаков», крутящихся в невероятнейшем смерче. Это была командирская тройка, Сергей по почерку узнал капитана Богданова — это он всегда так виртуозно и толково ведет бой. Рядом с Богдановым его заместитель, тоже опытный летчик, третий Толька, да, его друг также не уступает бывалым воздушным бойцам! Как здорово он держится — будто привязан к ведущему, надежно прикрывая его.

Пара «мессершмиттов», сделав разворот, как бы нехотя, на малой скорости приближалась к Есину — значит, решили доконать его. Сергей крепко сжав руками стропы парашюта, обреченно смотрел на самолеты врага. Приближаясь, они очень быстро увеличивались в размерах. Носовая часть ведущего «мессера» все росла и росла, надвигаясь на Сергея. Мурашки побежали по его телу. Он инстинктивно задергал ногами, пытаясь раскачать парашют, чтобы помешать фашистам вести при цельный огонь. Сергей понимал, что эти действия малоэффективны, но в страхе ничего более путного не придумал. «Мессеры» были совсем близко, наверняка они уже берут его в прицел, подумал Есин. Что делать?! Вот и кончилась твоя жизнь, Сергей…

Есин схватил правой рукой несколько парашютных строп и резко потянул к себе. В это же мгновение почувствовал запах гари — одна стропа, перебитая осколком снаряда, повисла. Летит следующая трасса — это бьет ведомый, но снаряды прошли чуть в стороне. Сколько же до земли? Не меньше тысячи метров. «И зачем я так быстро раскрыл парашют? — подумал Сергей. — Опыта нет! Всего два раза прыгал с У-2, да и то в спокойной обстановке. А здесь бой». Есин взглянул на землю и испугался: а вдруг немцы и там? Как жаль погибать вот таким беспомощным!

И тут в поле зрения Сергея попал «ишачок», отвесно, с дымом пикирующий к земле. Наверное, пилот убит. Кто же это? Он не смог проследить падения самолета, снова появились «мессершмитты». Выполнив боевой разворот, они пошли на Есина со снижением. Сергея охватил страх, все, последние секунды, сейчас его прошьет огненная трасса, и все…

В этот момент от командирской тройки отделился самолет и стремительно понесся наперерез «мессершмиттам». Резким разворотом он подставил себя под снаряды, заслонив парашютиста, потом сбавил скорость, пролетая рядом с Сергеем. Ошибки быть не могло — Фадеев, это его бортовой номер! «Толька, друг!» — во все горло заорал Сергей.

«И как в этой невероятной суматохе и немыслимой круговерти он увидел, что я в беде? — подумал Есин. — Вот она — взаимная выручка!»

«Мессершмитты», испугавшись столкновения с самолетом Фадеева, мгновенно отвалили. Сергей облегченно вздохнул, но тут появилась вторая немецкая пара и снова обстреляла парашютиста. Одна очередь прошла слева, другая — справа. Увидев «ишачка», мешающего им, «мессеры» набросились на Фадеева. Четверка «мессеров», образовав, кольцо, «клевала» Анатолия с разных сторон…

Анатолий крутил самолет то влево, то вправо, бросал вверх, вниз, а фашисты били и били по нему. Вот легкая пулеметная дробь прошла по левому крылу. Фадеев проверил работу рулей — вроде все в порядке, самолет управляем, но не успел увернуться от второй пулеметной очереди. Опять же по левому крылу. Самолет накренился, во Фадеев продолжал драться. Следующая очередь забарабанила по бронеспинке. Анатолию показалось, что вот-вот пули пробьют ее, прошьют его тело, и тогда он рухнет вниз, как тот «ишачок»…

…Погасив купол парашюта, Есин быстро освободился от привязных ремней, выхватил пистолет и упал на землю, озираясь по сторонам, готовый к отражению опасности. Но вокруг было тихо.

Сергей взглянул на небо, там продолжался неравный бой. Четверка «мессершмиттов», зажав в огненное кольцо Фадеева, поливала огнем его самолет. Неотрывно следя за израненным самолетом Анатолия, Сергей понял: Фадеев с трудом управляет И-16 и, наверное, ранен. Через несколько секунд услышал перебои в работе мотора. «Сейчас его добьют, погибнет из-за меня», подумал Сергей, и в это же мгновение самолет Фадеева закрутился в штопоре.

…Анатолий быстро поставил рули на вывод из штопора. «Ишачок» помедлил, задрожал, словно не по нраву ему пришлось решение хозяина, но, повинуясь воле летчика, прекратил вращение, медленно перешел в пике. Фадеев вывел самолет из штопора, осмотрелся. Бой наверху продолжался. Что делать? Лететь на аэродром или возвращаться в бой? На такой машине еле-еле добраться бы до своего аэродрома. Но там, наверху, дерутся с врагом товарищи.

И тут он вспомнил о Нине. Снова перед ним ее глаза — милые, добрые, все понимающие. Глаза человека, который всюду незримо рядом, который поддерживает в решающую минуту. За что бы ни брался, что бы ни делал, Анатолий всегда мысленно обращался к Нине и сейчас не мог допустить ни малейшего послабления себе. Нет, на аэродром не пойдет, он пойдет в бой! «Если погибну, то честно, у всех на виду», — подумал Фадеев и потянул ручку на себя и пошел с набором высоты туда, где дралась тройка «ишачков».

Самолет сильно кренило влево, Фадеев не успел подойти к товарищам, как, атакованный сверху «мессерами», получил пробоину в правую плоскость. Ему повезло, самолет все-таки выровнялся, хотя стал еще менее управляемым. «Мессеры» взмыли вверх. Провожая их взглядом, Анатолий снова увидел «ишачков», дерущихся с парой «мессершмиттов». Он довернул самолет в их направлении и продолжил набор высоты. Мотор грелся, чихал и фыркал. Анатолий увидел знакомый силуэт в кабине — Богданов! Комэск энергично махнул крыльями. Фадеев ответил покачиванием своих крыльев и повалился на правое крыло. С трудом выровнял самолет, пристроился к Богданову. Снова закрутилась карусель. В азарте боя он совершенно забыл о страхе, на израненном «ишачке» кидался на врага как зверь. Его атаки порой достигали цели. Он понял: сейчас боеприпасы экономить не стоит, все равно подобру-поздорову из этого боя не выйти. Не успел он подумать об этом, как огненная трасса прошла через плоскость и один снаряд попал в мотор. Мощность резко упала. Анатолий еле удерживал самолет в горизонтальном полете. О маневре и думать было нечего. Фадеев сжался в комок, невольно ожидая, когда очередной снаряд пронзит его самолет. Влево разворачиваться нельзя — левое крыло как решето. Попытался отвернуться вправо — сильная тряска. И как только «ишачок» еще держится? Фадеев оглянулся назад — стабилизатор его самолета был изрешечен не хуже крыльев.

Он осторожно повернул самолет в направлении аэродрома. Рядом летели два «ишачка» — Богданов и его заместитель. Анатолий понял, что бой кончился. Фадеев шел впереди, его командиры сзади, в роли телохранителей. Наконец Анатолий увидел впереди аэродром, попытался выпустить шасси — не удалось. Он сделал третий разворот, но в это время остановился мотор. Самолет стремительно пошел к земле и, не дотянув метров двести до посадочных знаков, коснулся земли, прополз немного на брюхе и остановился. Выскочив из кабины, Анатолий взглянул на своего надежного «коня» и испугался. «Ишачок» был изранен так, что через фюзеляж было видно насквозь, как через дыры в заборе у плохого хозяина. Фадеев удивился: как же он летел? Позже, ремонтируя его самолет, техники насчитали около семидесяти пробоин.