Николай Скоморохов - Резерв высоты

После совещания у комдива Давыдов вместе с другими командирами подошел к начальнику штаба дивизии, нанес последнюю обстановку на свою карту, решил возникшие вопросы и, не задерживаясь, направился в полк. По дороге он прокручивал в уме совещание у Семенова. Командир дивизии назвал ориентировочно количество немецких дивизий, но о своих сказал лишь то, что «ряды поредели». Значит, нас мало, заключил Давыдов. Да и откуда быть, рассуждал он про себя. Сколько наших осталось в окружении! А враг, сосредоточивший войска, зря стоять в готовности не будет. Значит, смертельная схватка с ним может начаться в любой день, в любой час.

С этими мыслями он и прибыл в полк. Штурман полка, получив из штаба дивизии сигнал о выезде командира, своевременно построил летно-технический состав для встречи Давыдова.

Давыдов молча прошел вдоль строя. Остановившись, подумал недолго и сказал:

— Товарищи! Опасность велика! Силы немец на нашем фронте сосредоточил немалые. Придется вести воздушные бои с превосходящим противником. Что мы можем противопоставить фашистам? — спросил Давыдов и сам же ответил: Постоянную готовность к бою, мастерство, коллективизм, высокое напряжение в боевой работе. Шесть-восемь боевых вылетов в день должно стать нормой. Помните уроки прошлого! Чтобы немцы нас не застали врасплох, готовность номер один занять в три часа утра. Взлет по команде. Сигналы прежние. Штурману полка организовать надежное наблюдение за воздухом…

Утро двадцать восьмого июня началось ударами немецкой авиации и артиллерии по войскам Юго-Западного фронта. А потом пошли пехота и танки.

Полк Давыдова, получивший сигнал о вылете фашистской авиации, на рассвете стартовал с аэродрома и пошел на запад, навстречу немецким бомбардировщикам. Фашисты настолько были уверены во внезапности своего налета, что даже не выделили «мессеров» для прикрытия своих бомбардировщиков, ограничившись лишь высылкой их для блокирования аэродромов советских истребителей. Но ошибки первых дней войны многими нашими командирами уже были учтены, и почти вся истребительная авиация фронта благополучно взлетела до выхода на ее аэродромы немецких истребителей.

Давыдов вел шестерку ЛаГГов и тройку «ишачков». На фоне земли самолеты противника не были видны, но он чувствовал, что фашисты должны быть где-то близко. Стоило немного снизиться, он тут же увидел две девятки Ю-88. Он помахал ведомым крыльями — «внимание» и передал по радио: «Слева „бомберы“, за мной!»

Завязался воздушный бой. ЛаГГи и «ишачки» набросились на бомбардировщиков и с первой же атаки подожгли два «юнкерса». Успех воодушевил атакующих, а отсутствие немецких истребителей способствовало свободе маневра. Давыдовцы разогнали фашистские бомбардировщики, предотвратив тем самым удары, мог быть, по своему же аэродрому.

Через несколько минут появилась еще девятка «юнкерсов», теперь уже в сопровождении истребителей. Давыдов снова повел группу на врага. «Мессершмитты» пытались помешать нашим самолетам, но не тут-то было. Окрыленные первым успехом, советские истребители дерзко атаковали, умело увертываясь от нападения «мессершмиттов». Два горящих самолета — Ю-87 и Ме-109, рассыпаясь на куски, понеслись к земле. Два других «юнкерса», окутанные густым черным дымом, медленно развернулись и стали уходить на запад. Остальные бомбардировщики беспорядочно бросили бомбы и тоже повернули восвояси… «Мессеры» последовали за ними.

Итак, первый вылет прошел удачно. Четыре вражеских самолета сбито, два повреждены, потерь нет. К сожалению, последующие вылеты были менее успешными, тем не менее летчики хорошо справлялись с боевыми задачами, отделываясь пока лишь пробоинами в самолетах.

В последующие дни обстановка осложнилась, фашистские группировки прорвали нашу оборону и устремились вперед. Полк Давыдова снова перебазировался на другой аэродром, через день — на третий.

В течение двух декад июля, маневрируя по фронту и удаляясь все дальше на восток, полк оказался в шестидесяти километрах северо-западнее Калача. Несмотря на пополнение, у Давыдова оставалось только восемь самолетов и девять летчиков. О техническом составе полка и других летчиках не было ни слуху ни духу.

Более трех недель на попутных машинах, повозках и пешком Фадеев и Гончаров добирались до своего полка. Анатолий, как и в прошлый раз, едва ступил на аэродром, как радость возвращения затмила все тяжелые переживания предшествовавших дней. Ноги сами несли его к стоянкам самолетов.

Первым друзей заметил Базаров.

— Кого я вижу!

Анатолий не успел ответить Базарову, как оказался в объятиях Богданова. Комэск обнял сразу обоих сержантов и не отпускал до тех пор, пока вокруг не собралась целая толпа.

Фадеев коротко отвечал на сыпавшиеся со всех сторон вопросы, всматривался в лица друзей, но не увидел среди них ни Овечкина, ни комиссара, и сразу грустно стало у него на душе — видно, неспроста комэск держит их так долго в объятиях, что-то случилось.

Вскоре подошел и Давыдов.

— Нашего полку прибыло! — обрадованно протянул он руки, здороваясь.

Богданов посторонился. Командир полка, так же как я комэск, крепко обнял обоих, а потом, легонько отстранив, спросил:

— Откуда вы? — Товарищ майор, мы были в окружении, вместе с войсками переправились через Северский Донец. На переправе нас контузило, лечились в госпитале и потом долго искали вас, — кратко доложил Фадеев.

— Как чувствуете себя сейчас?

— Нормально, — ответил Фадеев.

— Получайте новое обмундирование и готовьтесь рассказывать подробно о своих злоключениях. Думаю, что всем о них узнать будет не только интересно, но и полезно.

— Пойдемте в эскадрилью, — пригласил комэск, как только отошел командир полка.

— Где наши остальные, товарищ капитан? — с беспокойством спросил Анатолий.

— Летчики на задании, а техсостав — там, — Богданов показал рукой на запад.

— А Овечкин? — тихо спросил Фадеев.

— Жив-здоров. Он молодчина, — сказал Богданов.

— Значит, порядок, — обрадовался доселе молчавший Ваня. — Значит, мы еще повоюем!

Фадеев и Гончаров, возбужденные и радостные, продолжали рассказывать о своих бедах. Не успели они закончить повествование, как над аэродромом появилась тройка ЛаГГов во главе с замкомэском.

Летчики произвели посадку, быстро зарулили. Анатолий и Ваня не выдержали и, обогнав комэска, бросились обнимать боевых друзей.

Богданов смотрел на своих питомцев, и сердце его наполнялось радостью какие славные ребята! Как они любят и ценят друг друга! Вот она — дружба фронтовая!

Новый старшина полка, человек очень запасливый и расторопный, выдал Фадееву и Гончарову летное обмундирование и комбинезоны со шлемофонами. Друзья опять стали выглядеть настоящими боевыми летчиками, какими их привыкли видеть однополчане. Вечером в полку состоялся деловой разговор.