Александр Карцев - Школа самообороны для женщин и драконов

При всем при этом, как учил Петр Первый, я старался «иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Похоже, что это у меня вполне получалось.

Нужно было видеть комбата в этот момент. Он долго хватал ртом воздух, махал руками. Возможно, готовился произнести гневную тираду. Но, видимо, нужных слов в его лексиконе так и не нашлось. Он в последний раз взмахнул руками, погрозил мне пальцем и начал экзаменовать других.

Вторым отвечать досталось Олегу Кукленко. Он был командиром взвода в моей новой роте. А со временем стал моим хорошим другом. Через год он женится на Свете Москаленко. Я буду у них свидетелем на свадьбе. Но это будет еще не скоро. А пока Олег уверенно доложил название упражнения, номера мишеней и дальности до них. Время, на которое они поднимаются. Количество боеприпасов и оценочные показатели.

Так же уверенно докладывали условия упражнения, отвечали на поставленные вопросы и другие офицеры батальона. Я чувствовал себя среди них настоящим гадким утенком. Нет, утенок со временем стал прекрасным лебедем. Мне это не грозило. Судя по всему, я должен был умереть молодым. И не прекрасным лебедем, а гадским гадом.

Нет, я никогда не буду таким умным. Запомнить всю эту красоту я не смогу ни за какие коврижки. Комбат приказал мне, пока едем в автобусе, срочно выучить условия упражнения. Но меня проще было застрелить, чем заставить запомнить все эти цифры. К тому же в автобусе ни у кого не было Курса стрельб. И я решил не суетиться. Будь, что будет.

Мы приехали на стрельбище, построились перед командной вышкой. Начальник училища начал контрольный опрос. На знание условий упражнения, оценочных показателей. За что оценка снижается на один балл, за что ставится неудовлетворительная оценка. Меры безопасности при стрельбе. И множество других не менее интересных и важных вещей. Как жалко, что меня не было в этом строю! Я где-то потерялся. Старая привычка держаться поближе к кухне и подальше от начальства. К тому же все это было мне не очень интересно.

А вот на пункте боепитания мне понравилось. Я помог ребятам, раздатчикам боеприпасов, собрать машинку для снаряжения ленты тридцатимиллиметровыми снарядами для автоматической пушки БМП. Здесь я был как дома. В Афганистане наш полк воевал на БМП-2. Все эти железочки, коробочки и причиндалы были для меня самыми близкими и знакомыми существами.

Мою фамилию назвали среди стреляющих. Это означало, что контрольный опрос уже закончился. Ну и, слава богу! Я расписался в списке ознакомившихся с мерами безопасности. Схватил ленту с выстрелами к автоматической пушке и пулеметную ленту к ПКТ (пулемет Калашникова танковый). Пулеметная лента была явно лишней. При тридцатимиллиметровой автоматической пушке, установленной на БМП-2, любой пулемет был явно лишним.

Я попал в один экипаж с Олегом. Это было хорошей приметой. Всегда хорошо воевать рядом с хорошим человеком. Первым стрелял Олег. И это тоже было хорошей приметой. Можно было немного осмотреться. Познакомиться с мишенной обстановкой. И самим стрельбищем.

Я помог Олегу зарядить пушку. Судя по всему, в училище офицеры стреляли из БМП-2 не часто. Олег был очень толковым офицером. И руки у него были золотые. Но опыта работы с вооружением БМП ему немного не хватало. Через минуту мы доложили на вышку о готовности. Ребята на других направлениях здорово тормозили. Но вскоре и они были готовы.

Пришла команда на начало движения. Машины двинулись вперед. После гор стрелять на равнине было немного необычно. И хотя Олег не стрелял как мы в Афганистане, сидя на башне и управляя голыми ногами электрическими пультами автоматических пушек. Наводя их по стволу. Все равно было здорово. Олег поразил какую-то большую мишень метрах в шестистах от нас, прозевал пулеметную мишень. Зато четко положил третью, поднявшуюся мишень, длинной очередью из пулемета. Мы разрядили оружие и вернулись на исходную. Теперь наступила моя очередь.

Мы снова зарядили пушку, доложили о готовности. И по команде двинулись вперед. Поднимались какие-то мишени. Я не знал точно, сколько их будет, поэтому стрелял одиночными выстрелами из пушки. При работе с прицелом и со стабилизатором промахнуться было сложно. В горах попадать было труднее. Там мишени стреляли в ответ. И не были такими большими. К тому же здесь они были на одном уровне. Это здорово упрощало задачу. Все происходящее вокруг очень сильно смахивало на какую-то компьютерную игру. Я стрелял по всему, что движется. И, кажется, не промахнулся ни разу.

Мы снова разрядили оружие и вернулись к вышке. Следом стреляла другая смена. Кажется, все обошлось. Оценка меня интересовала не очень. Но я опасался по привычке кого-нибудь подстрелить. И, кажется, что-то я все-таки сделал не так. Первые сомнения у меня появились, когда Олег спросил, почему я не стрелял из пулемета. Странный вопрос. А зачем вообще стрелять из пулемета, когда есть пушка?! Но сомнения у меня все-таки появились. Что-то я сделал не так.

Когда я направился на пункт боепитания сдавать оставшиеся выстрелы от пушки и неизрасходованную пулеметную ленту, на вышке появился генерал. Появился явно неспроста.

— Карпов?

— Так точно, товарищ генерал.

Больше он ничего не сказал. Развернулся и вошел внутрь пункта управления. Вид у него при этом был довольно хмурый. Сомнений у меня не оставалось. Точно, кого-то убил. Может быть, еще не много. Так, одного-двух? Стоило ли генералу расстраиваться из-за таких пустяков?!

Настроение у меня и до того было не очень. Теперь оно вошло в фазу ожидания. Оставалось только дождаться разбора полетов. Узнать приговор. Но ко мне никто не подходил. Никто меня не ругал, не называл преступником. Но и не хвалил.

Пришлось ждать, когда отстреляют последние. Время тянулось, как только оно может тянуться. Когда не летит стремительно и неуловимо. Но конец приходит всему. Закончились и стрельбы.

Нас снова построили перед командной вышкой. С неё спустился генерал и офицеры, руководившие стрельбами. На небольшом листочке у генерала были записаны результаты стрельб. Он подходил к каждому офицеру. Объявлял его оценку, коротко отмечал недостатки. Хвалил отличившихся. Таких было немного. Как правило, это были преподаватели кафедры огневой подготовки. У остальных результаты были не ахти. В основном удовлетворительные оценки, но много было и неудов. Олег за стрельбу получил оценку «хорошо». Генерал остановился передо мною. Поднял руку, хотел что-то сказать, но промолчал. Опустил руку. И пошел дальше.

— Хорошо. Удовлетворительно. У вас — тоже удовлетворительно. Хорошо. У вас — двойка. У вас — тоже двойка.

Мое настроение из фазы ожидания опустилось куда-то вниз. Если у меня даже не двойка, тогда что же? Неужели, чтобы оценить мою стрельбу даже оценки не существует? А как же единицы, нули, область отрицательных чисел? Я уже догадался, что разбор полетов еще даже и не начинался. И начнется он с меня. Да и закончится, судя по всему, тоже на мне. Как всегда, расстреляют. И мне уже было даже не очень интересно, за что?