Константин Семенов - Грозненский роман

Тут заместитель Комитета по обороне опомнился, снял ондатровую шапку и вытер пот. Аудитория заворожено молчала. Господин Логинов подозрительно посмотрел на оператора, убедился, что тот продолжает снимать и, как опытный оратор, закончил на пафосной ноте:

– Но ничего еще не потеряно! Надо действовать – под лежачий камень вода не течет!

И тут же пообещал рассказать, что он предлагает, на митинге.

Естественно, через несколько часов площадь перед Советом Министров была забита до отказа. В последние дни, после двадцать шестого ноября, народу на митинге было и так полно, но сегодня.…Столько Борис еще не видел. Телевидение вело трансляцию сразу с нескольких камер, как на футбольном матче, и митинг на экране телевизора выглядел, как живой.

На трибуне, расположенной у самого входа в Совет Министров, на фоне флагов Ичкерии и кучи плакатов, самым безобидным из которых был «Остановить агрессию России!», стоял человек в ондатровой шапке. Заместитель председателя по обороне Государственной Думы Российской Федерации, член фракции ЛДПР, господин Логинов.

– Преступная клика демократов, захватившая Кремль, довела страну до ручки! – проговорил в микрофон человек в ондатровой шапке.

Толпа заинтересованно притихла.

– Сначала они расправятся с вами, потом дойдет очередь и до остальных! – повысил голос господин Логинов.

Толпа загудела.

– Если их сейчас не остановить, они уничтожат всех! Всех! – почти прокричал член партии ЛДПР.

В толпе восторженно заорали.

– Сейчас одна надежда – на вас! Вы начните, а мы поддержим! Сметем преступный режим! – зашелся в экстазе депутат Государственной Думы.

– Аллаху Акбар! – взорвалась толпа.

– Нет – преступному режиму Кремля! Голосуйте за ЛДПР! – орал господин Логинов.

– Аллаху Акбар!!

– Голосуйте за ЛДПР!!!

– Аллаху Акбар!!!

Борис тогда также сидел на диване, завороженный этим сюрреалистическим зрелищем. Рядом, не веря своим глазам, застыла жена. Смотрели молча, не двигаясь, и только Славик не мог усидеть на месте. Ерзал, копошился, издавал какие-то невнятные звуки и вдруг, треснув ладонями по дивану, заорал фальцетом:

– Аллаху Акбар! Ура-а!!

Похоже, даже руководство республики было немного ошарашено таким напором депутата в ондатровой шапке. Во всяком случае, за столь демонстративную поддержку он был пожалован только тремя военнопленными. Тремя, а не всеми, как заявлял накануне. Ну что ж три – это в любом случае больше, чем два, которых привезла первая делегация. Правда, один из пленных ехать в Москву категорически отказался, опасаясь за свою судьбу, но это же не вина человека в ондатровой шапке.

На следующий день шоу продолжилось уже в Москве. Солдат, переодетых и умытых, на пресс-конференции привел Жириновский. Владимир Вольфович вальяжно представил освобожденных танкистов, пообещав, что сейчас они, наконец-то, расскажут все. Журналисты, чувствуя сенсацию, закидали солдат вопросами, но ответить те успели только на два. Ответ на третий вопрос Владимир Вольфович ревниво прервал и дальше говорил только он. В основном, ругал на чем свет Юшенкова, Явлинского, демократов и, естественно, журналистов. Про преступный режим Кремля господин Жириновский не сказал ни слова.

А картинку с Грозненского митинга, где так красиво выступал человек в ондатровой шапке, в Москве, похоже, так и не увидели.

– Да, такое Явлинскому не повторить, – улыбнулась Ирина.

Борис засмеялся.

– Чего там? Смешное? – Славик подкрался незаметно, Ирина аж вздрогнула. – А почему меня не позвали?

– А уроки? – демонстративно нахмурился Борис.

– Какие уроки? Сочинение? Да ну его, пап. Лучше скажи – всех солдат отдали?

– Тебе это очень нужно знать? – напряглась Ирина.

– Мам, ну ты даешь! Мы же поспорили!

– Что? Насчет чего это?

– А на военных. Всех их отдадут или нет. Вахишка сказал, что всех, а …

– Слава! – голос Ирины угрожающе стих. – Иди, дописывай сочинение.

– Мам, ну мам, – не хочется. Кому оно нужно?

– Слава, ты не слышал, что я сказала? – Ирина говорила свистящим шепотом, и Борис заранее напрягся.

– Ма-ма, – один Славик еще ничего не чувствовал, – ну, пожалуйста.…Да не надо оно никому.…И не выходит у меня – я с бабушкой привык.

– С бабушкой? – взорвалась Ирина. Славик вздрогнул.

– Ира…

– С бабушкой?! Да может бабушка уже мертвая под бомбежками лежит!! Пиши давай!

– Мам…Мамочка. Ладно…, ладно…Ты не плачь только…

Сегодня на экране картинка была просто шикарная. На переднем плане бассейн с кристально-чистой голубоватой водой. Чуть сзади двухэтажная вилла в тени пальм, каштанов и елей. А на заднем плане – кремлевские стены вперемешку со средневековыми чеченскими сторожевыми башнями.

– Спишь, нет? – произнес телевизор.

Борис не отвечал, зачарованно разглядывая картинку. После грозненской убогости, где даже холодная вода шла с перебоями, а горячей давно не было вовсе, искрящийся на солнце бассейн казался таким же нереальным, как и исправно работающее отопление. К тому же, отвечать было некому: в шезлонге у бассейна никого не было. Только лежала совершенно неуместная здесь шикарная ондатровая шапка.

– Чего молчишь? Нравится? Ах, да – тебе же образ нужен. Сейчас.…Так пойдет?

Ондатровая шапка приподнялась, из-под нее вылез серый с черными полосками котенок и тут же начал деловито точить когти. Об эту самую шапку.

– Ох, что-то ты мне сегодня не нравишься. Неужели спросить не о чем?

– Повторяешься, – с непонятым самому раздражением пробурчал Борис, – кот уже был. И спрашивать тебя без толку – все равно не ответишь.

– Борис, ты сердишься – значит, ты не прав! – заявил котенок, делая вид, что дирижирует оркестром. – Похоже?

– На кого?

– Как на кого? – удивился котенок. – На твоего тезку. На того, который сейчас решает, что с вами делать.

– На президента, что ли? – догадался Борис. – Не очень. И что же он решает?

– Ты сегодня на удивление недогадлив, мой раздражительный. Решает, где поставить запятую в указе под названием «Казнить нельзя помиловать».

– Запятую? – растерялся Борис. – Так ведь сказали.…Сказали, что…что войны не будет. Министр…

– Боря! Да что с тобой? Ты же никогда не верил лозунгам? Ну, сам подумай: что самое главное пред войной? Самое главное – убедить противника, что войны не будет. Вспомни историю, Боря! А наш министр ее помнит, не на всех лекциях в Академии, видать, спал.

– А как же тогда все эти переговоры, депутаты? Ведь на весь мир показывали?

– Ну, ты даешь, мой наивный друг! – котенок возмущенно выгнул спину. – Стрельбу из танков по парламенту тоже на весь мир показывали.

– Значит, война.…И что же нам теперь делать?