Евгений Анников - Гильзы на скалах

Через два дня, сидя в офисе на совещании обсуждала с подчиненными план развития компании на следующий квартал.

В селекторе раздался голос секретарши; «Людмила Олеговна, тут Вам один мужчина пятый раз звонит. Я сказала, что вы заняты, но он не понимает. Требует Вас. Что ему передать?».

Как он представился?

— Сергей. Вот он опять кстати.

Людмила вскочила и ничего, не объясняя собравшимся, побежала в секретариат. Главный экономист компании осекся на половине фразы. Все недоуменно переглянулись.

— Дура! — сказала Людмила секретарше — если человек говорит, что срочно, надо сразу сообщать.

— Людмила Олеговна, но Вы, но я… — начала лепетать секретарша Светочка.

— Молчи лучше, молчи! — еле сдерживая волнения, перебила ее Людмила. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она взяла трубку.

— Да, Сережа! — удары сердца участились.

— Барышня, Вы еще хотите родить ребенка? — раздался в трубке знакомый голос.

— Да!!! Да, Сережка!! Да, любимый!! От тебя — Да!!!! — срываясь на крик, смеясь и плача одновременно, прыгая от счастья. ответила Людмила. Светочка стояла открыв рот. Таким своего шефа она еще не видела.

Вечером Людмила пришла к Татьяне. Уложив пацанов спать, они сели в гостиной.

— Ну, рассказывай. Ведь ты не просто на меня пришла посмотреть — сказала Татьяна.

— Сережка звонил- и она рассказала о утреннем разговоре с Сергеем.

— Значит ты, как молодая коза, скакала по офису и орала от радости? Ну ты и дура, Людка, — хохотала Татьяна.

— Прикинь какая морда была у этой Светочки! Ой, у нее язык как помело, раззвонила наверно всем. Блин. Неудобно ка-а-ак. А-а-а, плевать. — Людмила тоже от души смеялась сама над собой.

— Точно. А что начальник не баба, что ли? Тем более, не каждый день тебя за муж зовут! — констатировала Татьяна.

— Что Серега тебе говорил?

Людмила начала жеманно заламывать руки.

— Ну-у-у, говорил что любит, что соскучился, ну что ты этих мужиков не знаешь. Про войну они молодцы говорить, а вот про любовь, ни черта из них не вытянешь!

— А про это, что говорил?

— Про какое — это!? — Людмила сделала вид, что не поняла.

— Ну что, ты, правда, дура или прикидываешься? Ну, про это! — и Танька всем телом начала прижиматься к Людмиле, пытаясь донести до нее смысл.

— Сейчас я тебе, прямо и расскажу! Говорил, конечно. Но это не для твоих ушей, да и язык у тебя Танька, длинный — весело ответила Людмила, густо покраснев:- Я его, и без разговоров про это, очень люблю. Как вспомню дни, когда были вместе, какой он нежный, ласковый, все тело ноет.

— Да-а-а?!!! А сейчас? А ну дай потрогаю?!! Сейчас проверю!!! — и Танька полезла к Людмиле под юбку.

— Блин! Танька вот ты, точно — дура! — смеясь, отбрыкивалась от подруги Людмила:

— Ну, хватит! Тихо! Ржем как кобылы, детей разбудим — женщины хохоча, продолжали шпынять и щекотать друг друга.

Сейчас они были похожи на глупых восьмиклассниц, а не на взрослых и успешных женщин — руководителей.

Насмеявшись, женщины немного успокоились.

— Людка, хочешь посмотреть видео с Сергеем, Лешкой и остальными ребятами?

— Давай — ответила Людмила.

— Тут Алексей кассету оставил, вот только видак найду, давно пора на диск переписать. Руки ни доходят — начав рыться в шкафу, говорила Татьяна; — все нашла.

Татьяна извлекла из шкафа видавший виды кассетный видеомагнитофон, сдула пыль.

— Вот ретро, какое, сейчас такие уже редко встретишь.

Кое-как подключили к телевизору, этот процесс вызвал еще один повод обсудить проблему того, что мужик в доме необходим.

Татьяна вставила кассету, нажала кнопку на магнитофоне. На кассете были сняты боевые будни отряда. На документальной съемке война была совсем не похожа на ту, что показывают в кинотеатрах. Никакого пафоса и динамики. Даже увиденный бой, за какое то село, не произвел на Людмилу впечатление. Лежат парни на дороге, прямо в грязи, снимающий находится за углом дома, один из бойцов присевший рядом со стеной, спокойно пьет пиво из бутылки. Слышны хлопки выстрелов. Бойцы дают очередь из пулемета. Совсем не страшно, и только приглядевшись можно увидеть, что рядом с пулеметчиком плюхаются пули, поднимая фонтанчики.

И вот уже видно результат, кого-то, громко матерясь, несут на носилках. Еще подносят одного, человек с красным крестом на сумке, осматривает его, потом машет рукой, слышно слово — «двухсотый» Мертвому закрывают глаза и связывают бинтом руки. Уносят. Вот такая скучная война. Но вот грязи, крови и трупов было много. Развалины Грозного, сгоревшая техника на улицах, и трупы, трупы, трупы. Разорванные на куски, объеденные собаками и крысами, исклеванные птицами. Сгоревшие тела были обуглены до такой степени, что вряд ли их можно было опознать. Дети, играющие в развалинах. Понуро бредущие куда-то женщины, похожие не на людей, а на тени. Вот это, уже было страшно. И если бы ни цветная пленка, то можно было подумать, что это кинохроника времен Великой Отечественной.

В кадрах часто мелькали Сережка и Алексей. То стреляют, то бегают. Играют на гитаре, поют песни, пьют водку и снова стреляют.

Сильно запомнился момент, когда Сергей тащит за шкирку пленного боевика. Крупным планом видно лицо Сергея — он страшен. Глаза похожи на глаза ротвейлера перед броском. Потом камера, съезжает на пленного, видно, что он в ужасе, его колени мелко трясутся, в глазах виден животный страх.

Мужики в бане. На полке, сидят, прикрываясь вениками, Сергей и Вдова и смеясь матерят снимающего. Много пара, камера запотевает и съемка прекращается.

Заканчивалась кассета вручением Сергею и Алексею боевых наград. Парни в парадной форме, на груди — иконостасы.

Кассета кончилась. Девчонки вздохнули.

— Ну что спать? Поздно уже, — сказала Людмила. Попрощавшись, ушла домой.

И вот оставались считанные дни до его приезда.

— Что то ты веселая Людмила, — сказал отец накалывая на вилку жареную картошку.

— Просто хорошее настроение, папа.

— Не иначе новый мужик у тебя появился- предположил Олег Михайлович, и с некоторой досадой продолжил: — я ехал ее утешать. Думал дочь с ума от горя сходит, а она через неделю после развода, заводит себе нового мужика.

— Не нового, папка, не нового, — загадочно проговорила дочь, улыбаясь отцу. Олег Михайлович застыл с поднятой вилкой.

— Не нового?

Людмила, виляя всем телом, держа руки за спиной, с улыбкой подошла к отцу и сзади обняла его за шею.

— Не нового. И не старого. Не первого и не последнего. А единственного и любимого!! — Людмила засмеялась, и села к отцу на колени. Олег Михайлович увидел в ее глазах, пляшущих чертят. Рассмеявшись, он поцеловал ее в нос.

— Ты сейчас похожа на ту маленькую девчонку, которую я, когда то, водил в детский сад.