Андрей Еременко - В начале войны

При рассмотрении вопросов, связанных с управлением, большое внимание уделялось готовности средств связи к работе в сложных условиях бездорожья, пересеченной и закрытой местности. Проверялась квалификация радистов, состояние радиостанций, аппаратуры и всех средств проволочной связи. В каждой части в дополнение к этим средствам связи выделялись офицеры связи со средствами передвижения (верховые лошади, сани, машины, лыжи). Была создана специальная группа авиационной связи на самолетах По-2. Таким образом, средств связи было вполне достаточно для поддержания непрерывного управления.

В подготовке тыла решающее значение имело накопление продовольствия в пунктах, расположенных в непосредственной близости от района предстоящих боевых действий армии. Однако штаб фронта не только не помог нам в этом деле, но и освободил нас от того продовольствия, которое мы с трудом запасли. Дело в том, что нам пришлось по приказанию фронта принять, что называется, на полное иждивение своего правого соседа — 3-ю ударную армию, у которой почти ничего не было, и это нас истощило. В течение 10 дней наши запасы были полностью израсходованы. К началу наступления отдельные дивизии, например 360-я, не имели ни одной суточной дачи продовольствия. Пришлось искать выход из положения, отбирая у одной части небольшие запасы и передавая их другой, не имевшей ничего. Так, были отобраны сухари у 358-й стрелковой дивизии и переданы 360-й, чтобы накормить людей хотя бы к вечеру первого дня наступления. В Журнале боевых действий войск 4-й ударной армии за 8 января 1942 г. имеется запись:

В 360-й стрелковой дивизии на 9 января 1942 года продовольствия нет.

Такая же запись имеется и в отношении 332-й стрелковой дивизии{10}. Это было результатом преступной беспечности тыла Северо-Западного фронта. (Начальник тыла и комиссар были преданы суду Военного трибунала.)

Однако, несмотря на затруднения с продовольствием, войска готовились к наступлению с большим подъемом.

Противник, имевший на подготовку обороны на этом участке фронта более трех месяцев, создал ряд взаимодействующих между собой отдельных узлов сопротивления с хорошо организованной системой огня. Тем не менее мы знали, что закрытая лесистая местность не исключает возможности обходить узлы сопротивления, окружая и блокируя их незначительными силами, а основной массой войск развивать стремительное наступление вглубь. Такую возможность мы полностью использовали. Участками с наиболее развитой системой опорных пунктов противника явились районы Дроздово, Жуково, Давыдово, Лопатино — к северу от Пено. Здесь располагались правофланговые соединения 16-й немецкой армии. Восточнее Пено сильно укрепленными районами были Колобово, Раменье, Бор, Селижарово, Селище, где занимали оборону соединения 9-й немецкой армии.

В полосе наступления противник мог противопоставить нам до трех пехотных дивизий, поддержанных 50–60 самолетами, а в дальнейшем в глубине — 200–300 самолетами.

Наиболее выгодным направлением главного удара явилось направление Пено, Андреаполь, Торопец. Здесь был, как уже указывалось, стык двух немецких армий, и оборона противника была слабой.

Наш замысел наступательной операции выглядел так: главный удар силами двух дивизий нанести в направлении Пено, Андреаполь, Торопец, имея по одной дивизии на флангах. Левый фланг армии обеспечить со стороны селижаровской группировки одной бригадой. За главной группировкой во втором эшелоне должны были наступать дивизия и две бригады (одна из этих бригад во время прорыва сковывала противника на участке Дроздово, Давыдово). Одна бригада выделялась в резерв. Таким образом, в первом эшелоне действовали четыре дивизии, во втором эшелоне — одна дивизия и две бригады.

Танковые батальоны, гвардейские минометные дивизионы и основная масса артиллерии использовались на направлении главного удара. После преодоления войсками полосы укреплений противника стрелковые бригады и лыжные батальоны предполагалось выдвинуть вперед и использовать для преследования противника.

К сожалению, нашему замыслу не суждено было осуществиться. Командование фронта его не утвердило и приказало нам усилить правый фланг армии и нанести не один, а два удара — на правом фланге армии и в центре. Это распыляло силы армии. Я настаивал на одном ударе в центре в стык соединений противника и опасался, что наступление на правом фланге не будет иметь успеха. Мои опасения в процессе операции подтвердились полностью.

Требование командующего Северо-Западным фронтом усилить правый фланг армии и нанести там второй удар было обусловлено его стремлением усилить 3-ю ударную армию, которой предстояло нанести удар в общем направлении на Великие Луки. Поэтому состав 4-й ударной армии, определенный ранее Генеральным штабом и Ставкой, был изменен, и из 4-й ударной передали в 3-ю ударную армию три стрелковые дивизии, причем старые дивизии, имевшие боевой опыт, два артиллерийских полка и танковый батальон.

Изъятие из 4-й ударной армии трех стрелковых дивизий и других средств усиления значительно ослабило армию и было оперативным просчетом командования фронта. В соответствии с той задачей, которую предстояло выполнить армии, ее следовало усиливать, а не ослаблять, причем в Генштабе перед выездом на фронт мне обещали дополнительно дать две — три дивизии. В этом деле командование фронта нам не помогло, по-видимому, по одной из двух причин: или оно не верило в наш успех, или не поняло по-настоящему всей сути предстоящей операции и тех задач, которые должна была решить 4-я ударная армия.

В замысле операции предусматривалось, как мне говорили об этом в Москве, что за 4-й ударной армией будут следовать фронтовые резервы с тем, чтобы использовать их по обстановке для фланговых ударов по противнику, действующему перед 3-й ударной армией Северо-Западного фронта и перед 22-й армией Калининского фронта, и тем самым расширить прорыв и способствовать продвижению этих армий. При выполнении этих условий не было бы такого большого отставания соседей, вынудившего 4-ю ударную армию расходовать свои силы для помощи им и для обеспечения своих флангов. Кроме того, наличие резервов фронта в полосе наступления 4-й ударной армии давало возможность своевременно усилить удар.

Таким образом, оперативная скудость командования и штаба фронта в известной степени явилась тормозом в выполнении задач не только 4-й ударной армией, но и в целом фронтом.

Без преувеличения можно сказать, что если бы 4-я ударная армия не была ослаблена и получила обещанные резервы, то результат был бы совершенно другим. Возможно, освобождены были бы не только Витебск, Рудня, Лиозно, но и наши соседи продвинулись бы далеко вперед. Не исключена была вероятность взятия Смоленска.