Андрей Еременко - В начале войны

Дивизия скрытно сосредоточилась на подступах к Торопцу. Части противника, брошенные нам навстречу, еще продолжали движение в направлении Андреаполя, когда у Торопца завязался бой. Услышав у себя в тылу шум боя, части и подразделения гитлеровцев бросились назад, стремясь возвратиться в Торопец, но не смогли этого сделать. При этом 5-я рота 591-го батальона 85-го пехотного полка 403-й пехотной дивизии в составе более семидесяти человек во главе с командиром обер-лейтенантом Конрадом сдалась в плен, что случалось в то время крайне редко и говорило о симптомах серьезного упадка морального состояния войск противника.

Для того, чтобы оказать более конкретную помощь частям, ведущим бои за Торопец, я приехал 19 января в Понизовье{3} на командный пункт 249-й стрелковой дивизии.

С утра 20 января началась атака, и к 14 часам 917-й стрелковый полк овладел товарной станцией, депо и складами. Левее продвигалась 48-я стрелковая бригада. Противник сосредоточил на участке бригады шквальный огонь, и она была вынуждена отойти назад. Воспользовавшись этим, враг двумя батальонами контратаковал обнажившийся левый фланг 917-го стрелкового полка и вынудил его оставить товарную станцию. Однако, помня приказ, полк продолжал удерживать склады.

Тем временем 921-й и 925-й полки овладели отдельными кварталами на восточной и южной окраинах города. Бой не утихал весь день. К исходу дня 917-й полк занял вокзал, 48-я стрелковая бригада вела бой в северо-восточной части города, 921-й полк удерживал восточную окраину, а 925-й, ведя бои на южной окраине, одновременно отрезал противнику пути отхода на запад, захватив деревни Коптево и Заликовье.

Имея задачу овладеть станцией Старая Торопа, командир 249-й стрелковой дивизии направил туда лыжный отряд, созданный из приданных дивизии 67-го и 68-го лыжных батальонов. В боевое охранение и разведку отряда были отобраны лучшие лыжники и наиболее храбрые воины, что сделало отряд особенно мобильным. В ночь на 21 января, проделав 60-километровый марш, лыжный отряд окружил Старую Торопу. Оставив у шоссе южнее станции охранение, главные силы сосредоточились восточнее поселка. После этого один взвод проник в поселок с севера по торопецкой дороге. Гитлеровцы приняли лыжников этого взвода за разведку и решили без долгих размышлений уничтожить ее одним ударом, бросив все силы, за исключением охраны лагеря военнопленных. В это время наши главные силы, наблюдая за действиями противника, неожиданно ударили ему в тыл и разгромили гарнизон Старой Торопы.

К утру 21 января лыжники захватили станцию и поселок Старая Торопа. Сопротивление оказала лишь группа эсэсовцев — охрана лагеря военнопленных, но и она к полудню была уничтожена. В итоге этого дерзкого и слаженного удара небольшой отряд лыжников выполнил свою задачу — перерезал путь отхода торопецкой группировке на юг.

Противник оставил на поле боя 100 трупов. Наши войска освободили 400 пленных советских воинов. Как радовались эти люди, получившие возможность вернуться в ряды защитников Родины! Было захвачено несколько вагонов продовольствия, 25 вагонов с имуществом и другие трофеи.

Во время боев за Торопец я находился на участке 249-й стрелковой дивизии, наносившей главный удар, и был ранен. Это случилось в километре от Понизовья (по дороге на Торопец) в 10 часов 20 января 1942 г. во время налета вражеской авиации на наблюдательный пункт командира 249-й стрелковой дивизии, куда я приехал из Понизовья. Мне тут же сделали перевязку, установив перелом обеих костей голени правой ноги. Я приказал отвезти меня на командный пункт армии и попросил никуда не доносить и не сообщать войскам о моем ранении, но эта просьба не была выполнена, и пока я добирался до КП армии, все узнали, что я ранен. Врачи встретили меня на КП в белых халатах и предложили ампутировать ногу. Я не согласился и просил врачей положить перебитую ногу в гипс, что они и сделали. Такое решение оказалось весьма разумным. Кости срослись, и я не лишился ноги.

Этот обычный в боевой обстановке случай произошел, к сожалению, в то время, когда наступательная операция была еще в полном разгаре. Армия выполнила лишь первую половину задачи. И я решил, несмотря ни на что, остаться в армии до тех пор, пока задача не будет выполнена полностью, о чем безотлагательно и донес в штаб фронта и в Ставку Я сделал это по здравом размышлении, зная, что остаться в строю с таким тяжелым ранением нелегко, ведь нужно командовать и непрерывно руководить войсками с носилок. Я рассчитывал, что у меня хватит на это выдержки. Несмотря на поистине дикие боли в ноге, я не принял во внимание настоятельные требования врачей, которые уверяли меня, что если я немедленно не эвакуируюсь в тыловой хирургический госпиталь, то в лучшем случае лишусь ноги, а в худшем — наживу гангрену, и тогда вообще неизвестно, чем кончится дело.

Все это я хорошо понимал, но долг перед Родиной повелевал мне остаться в строю и продолжать руководить войсками. Я, что называется, выносил план этой операции, врос в боевую обстановку на этом участке, поэтому считал, что мне, даже раненому, будет легче довести дело до конца, чем новому человеку.

На следующий день мне была передана телеграмма из Ставки, в которой говорилось, что Сталин дважды справлялся о моем здоровье и высказал пожелание, чтобы я остался на месте, если есть к этому хотя малейшая возможность.

Я ответил, что еще вчера сразу же после ранения донес Верховному Главнокомандующему о том, что останусь в строю и при любых обстоятельствах доведу дело до конца

В течение последующих 23 дней, т. е. до полного выполнения задачи, поставленной Ставкой, мне пришлось командовать войсками с носилок, с перебитой ногой, положенной в гипс. Эти 23 дня стоили, наверняка, нескольких лет жизни. Кроме физических страданий, я и морально пережил немало, прежде всего потому, что из-за своей неподвижности не мог бывать в войсках, помогать им организовывать и вести бой, учить штабы и командиров управлять войсками. Однако должен сказать, что эти невзгоды и переживания не сломили моей воли, я стремился твердо и уверенно руководить войсками.

Но вернемся к боям за Торопец. В течение ночи 21 января части привели себя в порядок, подтянули тылы, пополнили боеприпасы и организовали штурмовые группы для борьбы внутри города. Атака началась на рассвете. Первым нанес удар 925-й стрелковый полк. Для отражения его атаки противник бросил свои основные силы. Воспользовавшись этим, остальные наши части стремительным броском ворвались в город. Гитлеровцы в панике устремились на запад. Но там их ждали специально выделенные 925-м стрелковым полком подразделения, а также передовые отряды 360-й стрелковой дивизии. Большинство бежавших было уничтожено, многие сдались в плен.