Ружка Корчак - Пламя под пеплом

Лежит на койке, ее знобит в нашей стылой, нетопленой комнате. Мы укутываем ее платками. Она смыкает глаза, чтобы чуточку отдохнуть, забыться. На ее изжелта-бледном лице печать полного изнеможения.

Но проходит немного времени, и Ирена соскакивает с постели, будто уже отлежалась и набралась сил, и восклицает на идиш с типичным акцентом нееврейки: «Ну, хевре, мир веден махен а иешиве!» — «Давайте, ребята, на собрание!» Время не ждет!..

И снова мы ищем союзников. Не верилось, что за пределами гетто не существует никаких прогрессивных организованных сил и нет какой-нибудь революционной организации в вильнюсском подполье. Переговоры с польским националистическим союзом убедили нас, что мы напрасно на него рассчитывали. Всякий раз, когда к нам попадала их подпольная газета «Неподлеглость» («Независимость»), мы заново содрогались от той слепой ненависти, какою дышали ее страницы, с тупой злобой клеветавшие на Красную Армию и Советскую Россию.

Остатки польской и литовской интеллигенции были разрознены и не подавали голоса. Многие встали на путь предательства. Уцелевшие коммунисты попрятались по деревням и не организовались.

Так продолжалось, пока не прибыл Витас. Тем временем коммунисты-евреи, давно организовавшиеся в гетто под влиянием ЭФПЕО, приступили к собиранию остатков своей партии в городе. Ицик Виттенберг, Соня Медайскер, Берл Шерешневский, рискуя жизнью, ходили в город в попытках наладить контакт с членами своей партии.

При посредничестве польского коммуниста Козловского удалось установить связь с Витасом. Витас, бывший председатель вильнюсского горисполкома, теперь приступил к координации работы в подполье, возглавив городскую организацию компартии. После встреч с представителями гетто был создан первый совместный комитет, куда вошли от гетто Соня Медайскер и Берл Шерешневский.

В это же время по инициативе ЭФПЕО был организован объединенный штаб для руководства партизанской борьбой на территории Литвы, в котором работали поляк, литовец и представитель ЭФПЕО — Виттенберг. Штаб возглавлял Витас.

Объединенный городской штаб признал организацию ЭФПЕО как боевой отряд гетто. Вскоре по городу начали распространяться листовки, написанные в духе, решительно отличавшемся от того, что пропагандировала газета «Неподлеглость».

Первая листовка на польском языке, отпечатанная на гектографе, была выпущена командованием ЭФПЕО еще накануне 1942 года. Поляки не подозревали, что она выпущена евреями и что ее написал Аба Ковнер. Текст, сочиненный на идиш, был переведен на польский язык. Иосеф Глазман перевел его на литовский;

Враг истекает кровью на всех фронтах.

Красная Армия бьет резервные части врага.

Над окруженными германскими войсками витают смерть и уничтожение. Немецкие дивизии на полях сражений изнурены, обессилены и потеряли боеспособность.

Гитлер бросил в бой свои армии, пообещав, что в течение 14 дней они захватят Москву. Дни обернулись неделями. Недели — месяцами. Когда подошел конец лета, Гитлер приказал дожидаться осени, а когда осенью провалились все попытки сломить оборону Красной Армии, срок был перенесен на зиму. Но зима принесла немцам беду. На полях сражений остались трупы миллионов немецких солдат. В ходе непрерывных ударов Красной Армии было уничтожено огромное количество военного снаряжения.

Фронт — накануне весны. 20 миллионов советских солдат находятся под ружьем: 9 миллионов — на передовой, 11 — в резерве. Красная Армия, мощь которой усилилась благодаря новой могучей боевой технике, готовит гигантское наступление. Она обрушит на врага смертельный удар и разгромит его раз и навсегда.

Жители всех оккупированных территорий!

Страшась восстания, враг решил немедленно покончить с вами. Он расстреливает ваших лучших сынов, сотнями и тысячами угоняет их в Германию. Массы людей уже уничтожены гитлеровским террором в Варшаве, Калише, Вильнюсе, Львове.

Не давайте гнать себя, как скот, на бойню! Если врагу придется ломать сопротивление каждого из нас, план его будет сорван

Среди вас гибнут тысячи пассивных жертв Но свобода добывается только ценой активного сопротивления

Присоединяйтесь к партизанам. Вредите врагу.

Уничтожайте шоссе, эшелоны, заводы.

Смерть оккупантам.

Победа за нами.

Спустя некоторое время в штаб ЭФПЕО обратился Ицеле Ковальский с предложением организовать подпольную типографию Ицеле работал в немецкой типографии, и эта мысль не давала ему покоя Он тщательно подготовил кражу шрифтов и стащил их буквально на глазах у немцев Через несколько дней на тайной квартире в городе была оборудована типография. Командование ЭФПЕО передало ее в распоряжение городской подпольной организации

Жители Вильнюса, до сих пор черпавшие духовную пищу из «Неподлеглости, вдруг стали находить листовки за подписью «Союз польских партизан» с призывом к активной борьбе против немецких оккупантов А через несколько дней по городу была разбросана уйма листовок на литовском языке, звавших вступать в ряды партизан и принять участие в организации диверсий и саботажа. Под текстом значилось «Союз свободной Литвы»

Наши ребята члены ЭФПЕО, по ночам прокрадывались из гетто в город и распространяли листовки. Не раз это задание поручалось тринадцати-четырнадцатилетним подросткам, и они его выполняли с энтузиазмом и гордостью за оказанное доверие

Тогда в вильнюсском подполье начала выходить газета «Штандар вольности — Знамя свободы. В ней читатели находили правдивые известия о положении на фронтах, ощущали решимость и убежденность свободной мысли Так начала свою деятельность польская типография организованная членом ЭФПЕО ревизионистом Ицелем Ковальским и выпускавшая коммунистическую газету и листовки.

Окрепли связи и сотрудничество с городом. Беречь эти связи стало теперь одной из самых первоочередных задач. Штаб поручил эту обязанность Лизе Магун. Она — главный связной между городом и гетто.

По возвращении из Ошмян Лиза с удвоенной энергией взялась за работу. Она — связная своего звена, ведет воспитательную работу в группе «Авив», [26] весна- ивр. является членом секретариата нашего «шитуфа» и время от времени выполняет еще отдельные задания в городе.

Возложенное на нее новое поручение штаба чрезвычайно сложно и ответственно. До сих пор она выходила в город под видом арийки, без желтых заплат, с сомнительным польским удостоверением. Теперь, при новой роли, ей необходимы более надежные бумаги. На полицейских станциях в городе как раз идет выдача новых удостоверений личности. Лиза решает обзавестись таким удостоверением и отправляется в германскую полицию, заполняет анкету, заверенную подписями свидетелей-арийцев. Через несколько дней документы будут у нее в руках. Она возвращается в гетто, в «шитуф». У нее превосходное настроение. «Отличный паспорт, с ним при некоторой ловкости можно забраться в пасть к самому дьяволу! Поеду в Белосток — оттуда давно нет никаких известий».