Ружка Корчак - Пламя под пеплом

Однако мало-помалу, ввиду ухудшившегося положения в округе и благодаря нашей последовательной и неустанной агитации, образ мыслей людей начал меняться. Теперь все чаще, прямо на улицах, можно было услышать: «Придут — не дамся в руки просто так. Раз все равно умирать, пусть на тот свет вместе с нами отправятся и несколько «филистимлян»… [29] «..Царствование Саула (1025–1004 гг. до н. э.) это время непрестанных войн с филистимлянами..» — см. «Очерки по истории Еврейского народа» — часть. I

И много евреев, но особенно неорганизованная молодежь из провинциальных городков, поговаривают о бегстве в лес, к партизанам, об открытой схватке с врагом.

А на склады ЭФПЕО поступили первые винтовки. Их купили у крестьян, но как пронести это неразбирающееся на мелкие части оружие через ворота?

Командир роты Шмулик Каплинский разработал другой план: использовать канализационные ходы.

В течение нескольких суток по ночам исчезали четыре товарища: Шмулик Каплинский, Матисс (Матитьяху) Левин, Хаим Спокойный и Аба. Возвращались они под утро, мертвые от усталости, перемазанные, со стертыми коленями. От них несло вонью. Но теперь они наизусть знали все подземные ходы и выходы, и Шмулик с Матиссом, работавшие в городской управе на канализационных работах, досконально изучили подземный лабиринт.

Шмулик ходит молчаливый, время от времени поглаживая в задумчивости свои светлые «арийские» усы — он не перестает в уме совершенствовать свои планы.

Как-то утром на улице Стефаньской, напротив ворот гетто м поблизости от немецкого поста, остановилось движение. Красный сигнал — чинят канализацию. Закрыт проезд для немецких машин, остановились прохожие. Немец шофер ругается — приходится поворачивать назад. В домах на Стефаньской перестала течь из кранов вода.

А тем временем два работника городской управы энергично вкалывают. Один снимает крышку канализационного люка, другой подает напарнику две большие трубы, и тот их быстро спускает под землю. Оба в грязных комбинезонах из мешковины; помалкивают и не выделяются ничем таким, что могло бы остановить внимание: рабочие-поляки из городской управы.

И только наш связной, находившийся в это время на улице, различал крепкую, рослую фигуру Шмулика и его светлые усы и фигуру его приятеля, тоже крепкого парня, хотя ростом пониже.

Со склада городской управы они выкрали сигнальные знаки и необходимый инструмент, а ружья засунули в трубы. Ночью они спустились в подземный лабиринт через люк на территории гетто. В потемках, утопая в вонючих нечистотах, согнувшись в три погибели, а то и на четвереньках, они медленно и осторожно двигались вперед.

Рудницкую в гетто от Стефаньской по другую сторону ворот отделяют всего несколько шагов — но это там, на поверхности, а если двигаться подземными переходами, приходится ползти часами.

Уже рассвело, когда из люка вылезли оба парня. Свет нарождающегося дня больно резанул их по привыкшим к темноте глазам и ярко высветил сталь винтовочных стволов.

Не все оружие, попадавшее в гетто, оказывалось годным к употреблению. В большинстве случаев его проносили в разобранном виде, и не раз оказывалось, что не хватает то пистолетного бойка, то детали пулемета. На складах ЭФПЕО было много такого оружия. Были там и десятки немецких ручных гранат без запалов. Порой оружие портилось из-за постоянного употребления на занятиях, непрерывной сборки и разборки. Что-то надо было придумывать.

Барух Гольдштейн, работавший на германских оружейных складах, набил руку на ремонте оружия и изготовлении запасных частей. Немцам это обошлось в изрядное количество стволов, так как Барух сначала портил оружие, а потом учился его чинить. Через некоторое время парень стал классным мастером оружейных дел.

Это он организовал подпольные мастерские в гетто. В слесарной при юденрате работали Янек Штул и Хаим Спокойный. По ночам ребята проникали в мастерскую и делали свое опасное дело. Отсюда, с улицы Рудницкой 6 Штул принес первый пистолетный боек, сработанный его собственными руками после многих проб и усилий. В другой мастерской, более надежной, Барух Гольдштейн и Шмулик Каплинский потели над изготовлением запалов для гранат. Работа не давалась, каждый день ставились новые опыты, но гранаты не взрывались. Но однажды, когда Шмулик с Абой спустились для очередной пробы в глубокие подвалы на Страшуни 6 и Шмулик метнул очередную гранату, грохнул взрыв, донесшийся даже до поверхности. Попытка оказалась удачной!

Приятели, не поверив своему счастью, метнули вторую гранату. Взрыв!..

Так склады ЭФПЕО пополнились десятками годных гранат, но штабу было ясно, что, невзирая на все усилия и успехи, нет никакой возможности вооружить всех членов ЭФПЕО, не говоря уже о неорганизованной массе. Поэтому был издан приказ о заготовке «холодного оружия». Каждый член ЭФПЕО заготовил наточенный топор.

В мастерских нарезали стальные прутья, делали кастеты, точили топоры. Но особенно мы старались над изготовлением бутылок с зажигательной смесью, прозванных нами «фонари». В тот период нескольким нашим товарищам удалось раздобыть в городе много серной кислоты. Тотчас же стали собирать выгоревшие электролампы. Жилье на улице Ошмянской 6 превратилось в лабораторию. Изя Мацкевич, Шломо Канторович, а со временем и Витка со своим отделением заняли квартиру и приступили к массовому производству.

Лампочка, заполненная кислотой, запаивалась. Две свинцовые дробинки, подвешенные на тонкой нити, разбивали стеклянную колбу во время броска, и кислота выливалась наружу. Со временем это оружие сослужило нам хорошую службу.

Однако по-прежнему основным источником вооружения были немцы. «Специализировался» на этом и Зямка Тиктин — 17-летний парнишка, один уцелевший из всей своей семьи. Однажды в Бурбишки пришли вагоны с боеприпасами и запалами для гранат, и у Зямки немедленно зачесались руки. Ни с кем не посоветовавшись, на свой страх и риск, он решил забраться в запломбированные вагоны. Убедившись, что никто за ним не следит, он сорвал пломбу, влез внутрь, обвязался патронными лентами, набил запалами карманы и соскочил на землю. Тут его заметил пиротехник Миколаускас и выстрелил. Парнишку скрутили. На него бросились одиннадцать вооруженных немцев. Они орали:

— Для кого воровал оружие?!

— Для вас, — сказал Зямка. — Отплатить вам за кровь моих отца и матери!

Немцы бросили его в застенок и по телефону вызвали начальника. Еврейских рабочих собрали на плацу. Затем произошло следующее: дверь карцера, взломанная изнутри, распахнулась и бледный Зямка рванулся вон, мчась прямо на немцев. Те опешили. Беглец пробежал мимо и устремился к железнодорожной насыпи. Если б он успел ее проскочить!.. Пули свалили паренька.