Вячеслав Науменко - Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне

На заводе опять регистрация и допрос. Разбивка на группы. С железнодорожной станции на завод проложены подъездные пути и на них поставлены поездные составы, в которые и грузили казаков для отправки «на родину». Однако установить, кто был вывезен, а кто остался (разрядка наша. — П. С.) тут, совершенно невозможно, но что их много осталось на этом заводе, вне всякого сомнения. Под звуки заведенных моторов машин и днем и ночью производились расстрелы.

Направо от шоссе, против завода, находится его рабочий поселок. Некоторым из них (бывшим коммунистам) удавалось бывать на заводе и многое там видеть и слышать.

Однажды жители этого поселка, как и города, были удивлены: завод начал работать. Из заводских труб повалил дым, а все рабочие по домам и никого из них не зовут. Глаза всех обратились к тем, кто бывает на заводе. Послали разведчиков. Показание разведки самое нелепое, которому никто не верит — Советы сжигают казаков…

Однако вскоре этому поверили, так как сначала рабочую слободку, а потом и весь город придавило смрадом печеного человеческого мяса. Завод «работал» пять с половиною суток (в одной из Сан-Францисских газет, к сожалению, названия не записано, в 1947 году говорилось о казачьей трагедии, причем было сказано, что англичане передавали большевикам казаков в Юденбурге и что там происходили расстрелы, но после ухода оттуда большевиков, трупы обнаружены не были).

После этого были вывезены последние эшелоны казаков (это было 15 июля 1945 года) и на завод привезли русских девушек, бывших в этом краю на работах. Они должны были «почистить завод от казачьих паразитов». Это выражение одного из советских офицеров.

В. Г. Науменко

Сведения, полученные от профессора Ф. В. Вербицкого

Профессор Вербицкий был вывезен вместе с офицерами, чиновниками и врачами 28 мая 1945 года из Лиенца «на совещание».

<���…> Когда отъехали километров восемнадцать от Лиенца, вся колонна была остановлена у танков и английской пехоты, там стоявших. На каждый автомобиль с вывозимыми офицерами стали в задней части его по два англичанина, вооруженных автоматами. Под таким конвоем автомобили двинулись дальше. Бронемашины и английские танки остались на месте и колонну не сопровождали.

Когда приехали в Шпиталь, все машины въехали во двор барачного лагеря, обнесенного проволокой. Здесь они построились по краю большой площади. Офицеры вышли из них. После этого прежде всего были вызваны по списку лидеры штаба во главе с генералом П. Н. Красновым. Их сейчас же увели куда-то вглубь лагеря.

Потом какой-то английский врач спросил, здесь ли доктор Дьяконов и, когда получил ответ, что здесь, по списку вызвал 14 врачей, в том числе и профессора Вербицкого. Когда все вызванные врачи вышли, доктор-англичанин обратился к Ф. В. Вербицкому, именуя его профессором, и предложил пройти в одно из зданий лагеря осмотреть больного казачьего генерала.

Оказалось, что это был генерал Шкуро, привезенный сюда раньше и находившийся в каменном здании. С ним было человек семь офицеров, среди которых знакомых профессору не было. Шкуро вызвал врача под предлогом, якобы, сердечного припадка. Сопровождавшие профессора английские солдаты, приведя его в комнату Шкуро, на короткое время удалились, что дало возможность им перекинуться несколькими словами.

Шкуро сказал, что он здоров, а только хотел узнать, кого привезли. Для видимости профессор просил его расстегнуться. Генерал Шкуро задал несколько вопросов о привезенных, а затем махнул рукой и замолчал. У Ф. В. Вербицкого сложилось впечатление, что до того времени он не был окончательно уверен в предстоящей выдаче, а после того как узнал, кто привезен, понял, что это неизбежно случится.

Свидание это продолжалось минут пять, а затем профессор был уведен. Ночевал он вместе с другими врачами вне проволочного заграждения лагеря, но под стражей.

Когда на следующий день, 29 мая, их вывели из барака, за проволокой лагеря не было никакого движения. Все эти врачи в тот же день были возвращены в Лиенц.

Скошенный луг

Путь, как песня походная вьется,

Как припев обрывается вдруг…

Не седлать казакам, не придется

Оправлять сыромятных подпруг.

Захолонуло сердце казачье,

Не колышется. Слез командир.

Кто-то шепотом вымолвил: «Сдача,

Не почетный, заслуженный мир…»

Ни кровинки в лице, ни улыбки…

На казачек и на казачат

По неведенью или ошибке

Танков двинули сомкнутый ряд…

Не мерещется это, не снится,

А взаправду кидался казак

Под гремящую цепь, на бойницы,

На отброшенный немцем тесак…

Спотыкнувшись о тело соседа,

В Соловках серебривший виски,

Рухнул дед, и по алому следу

Отыскался кинжал у руки.

В сорок пятом году у Лиенца,

Где предателем сделался друг,

Опустила Покров-Полотенце

Богоматерь на скошенный луг.

Князь Н. В. Кудашев («Перекличка», № 16)

Из рассказа Уральского Войска войскового старшины У.

Войсковой старшина У. и кубанский офицер В. были направлены из Обердраубурга с группой казаков до 70 человек по железной дороге в Лиенц, но оттуда их направили дальше на юго-запад, к итальянской границе, на последнюю станцию Силиан. По прибытии туда бургомистр хотел отправить их обратно в Лиенц, но они воспротивились и остались, поселившись в брошенном «остами» лагере. Там они включились в партию поляков, работавших по расчистке Силиана. Потом, частично, казаки вернулись в Лиенц.

Войсковой старшина У. пытался зачислиться на службу в штаб Походного атамана, но начальник штаба генерал С. ему отказал. Благодаря этому он избежал горькой участи остальных офицеров.

В первых числах июня в Лиенц вернулись из Шпиталя вывезенные туда 28 мая вместе с другими офицерами два уральца: отец и сын, из коих первый старый русский офицер. Они рассказали, что когда прибыли в Шпиталь, там их немедленно разделили на три группы: генералов, штаб-офицеров и обер-офицеров. Потом, после разведения по баракам, старший из англичан, как говорили, генерал, вызвал трех старших офицеров из только что привезенных в Шпиталь. Пошли генерал Доманов, генерал Тихоцкий, а фамилию третьего они забыли.

Англичанином было им объявлено, что согласно Ялтинскому договору, все офицеры будут переданы советам. После этого сообщения генерал Тихоцкий идти не мог, и его отвели под руки.

Лишь только об этом стало известно, среди офицеров началась паника. Они стали сбрасывать свои знаки отличия, выбрасывать документы, фотографии, деньги и прочее. На следующее утро их вывезли из лагеря грузовиками на станцию Шпиталь, там сажали в вагоны и запирали.

Эти два уральца спрятались на чердаке за стропилами и сидели там три дня, после чего пешком пришли в Лиенц. Там у них оставалась жена и дочь старшего, мать и сестра младшего. Но накануне их прихода, обе были насильственно вывезены. Казаки были в отчаянии и, не находя другого выхода, добровольно выехали в совдепию.