Николай Томан - Подступы к «Неприступному»
- Название:Подступы к «Неприступному»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Воениздат
- Год:1976
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Томан - Подступы к «Неприступному» краткое содержание
Николай Томан известен читателям по повестям «На прифронтовой станции», «Что происходит в тишине», «Взрыв произойдет сегодня», «Эшелоны идут под откос», «Именем закона», «Сильнее страха» и др.
В книгу «Подступы к «Неприступному» вошли три остросюжетные повести ("Среди погибших не значатся", "Подступы к «Неприступному»", "Made in…"), в которых рассказывается о нелегкой, полной постоянной опасности службе советских разведчиков в годы Великой Отечественной войны и в мирное время.
Подступы к «Неприступному» - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Ну и что же у вас за секрет с этот Вейцзеккер? — иронически усмехаясь, спрашивает Огинский.
Невольно осмотревшись по сторонам и понизив голос до шепота, Куличев сообщает:
— Господин майор Вейцзеккер поручил мне создать тут, в Овражкове, школу опытных железнодорожных диверсантов.
— Вам? — смеется Огинский. — Ну, знаете!..
— Да ей-же-богу, господин штурмбанфюрер! Везите меня в таком случае к господину Вейцзеккеру, он сам вам это подтвердит.
— Ну что ж, — после некоторого раздумья произносит Огинский, — это можно, пожалуй. Уж очень это есть неправдоподобство… Но если только…
— Нет, нет, господин штурмбанфюрер, все точно, как я говорю! Бог свидетель!
— А еще лучше, если вместо бог сам майор Вейцзеккер, — усмехается Огинский.
— Так давайте тогда поедем!..
— Да, придется. Собирайтесь.
— А чего мне собираться? Я готов!
— Ну, тогда пошли в машина. Господин Дыбин! — повышает голос Огинский.
Начальник полиции, видимо подслушивавший под дверью, торопливо входит в комнату.
— Слушаюсь, господин штурмбанфюрер, — замирает он перед Огинским по стойке «смирно».
— Вот что, господин Дыбин: мы сейчас будем поехать с господином Куличев к ваш окружной комиссар, а вы тут останетесь за господин бургомистр.
— Яволь! — ретиво восклицает Дыбин. — И не извольте беспокоиться, всё будет в полном порядке.
— Включай мотор, Ганс! — выйдя на улицу, по-немецки командует Азарову Огинский. — Прошу вас, господин бургомистр! — распахивает он заднюю дверцу машины перед Куличевым и садится с ним рядом.
— Счастливого пути, господин штурмбанфюрер! — приложив руку к козырьку фуражки, восклицает Дыбин, как только машина трогается.
— Лебэн зи воль, господин начальник полиция! — отвечает ему Огинский.
Исповедь Куличева
Некоторое время они едут молча. А когда машина выезжает за пределы Овражкова, Огинский спрашивает:
— Вейцзеккер, как я понимайт, доверил вам свой план, конечно, по секрет?
— Под строжайшим секретом, господин штурмбанфюрер, — признается Куличев.
— Почему же вы тогда их выбалтывайт?
— Так ведь вам…
— Нет, не только один мне. Не знайт вы разве, что господин Дыбин не будет упустить случай подслушать под дверь?
— Ваша правда… Виноват, господин штурмбанфюрер! Разволновался и совсем забыл об этой привычке начальника полиции. Уж очень обидно было, что вы мне не доверяете. Но это хорошо, что мы едем к господину майору Вейцзеккеру. Уж они-то знают, чего я стою, ибо доверили бы мне разве такое дело? И не только организацию диверсионной школы. Для этого нужно было еще одну операцию провернуть.
— Какую же?
— Поручили мне заслать провокатора в местный партизанский отряд. А я послал туда двух…
— Зачем же двух? Я это не понимайт.
— Первого на явный провал, ибо второй должен был разоблачить его как провокатора, чтобы ему самому потом больше веры было. Это уже я сам, без их, господина Вейцзеккера, подсказки…
«Ну и иезуит!» — с отвращением думает Огинский и, с трудом сдерживая негодование, спрашивает:
— А что было поручено первому?
— Первый должен был сообщить о готовящейся против партизан большой карательной экспедиции.
— А второй?
— Второму, для разоблачения первого, поручалось поведать партизанам, что тот ложными сведениями хотел вынудить их уйти из этих мест. И это для того вроде немцам требуется, чтобы партизаны не заинтересовались Пеньками, в которых замышляются будто бы медицинские эксперименты над военнопленными…
— Будто бы?…
— Да не на самом деле. На самом-то деле там, наверно, вообще ничего не будет или для отвода глаз что-нибудь… Зато тут, в Овражкове, начнет создаваться школа железнодорожных диверсантов.
— А когда?
— В самом ближайшем времени. И под мою ответственность, как я вам уже докладывал. До войны, как тоже вам известно, я тут дорожным мастером был, возглавлял путевой околоток. Целых восемнадцать километров главного пути со всеми его искусственными сооружениями были под моим начальством. Кое-что придумал я и для будущей школы. Станция Овражков, как вы знаете, в пяти километрах от города, так я хочу предложить специальную ветку туда проложить…
— Это с какой же целью?
— А чтобы к школе нашей внимания не привлекать. Ветка эта будет вроде для связи с городом, а на самом деле станем мы диверсантов на ней обучать. Для этого нужна ведь железная дорога с настоящим земляным полотном, верхним строением пути и всем прочим. Не на пальцах же объяснять, как выводить из строя рельсовую колею. А если на существующей уже дороге такой практикой заниматься, так это и неудобно, и в глаза кому не следует может броситься.
— Вы есть настоящий хитрец, господин Куличев. Ну, а кто унтеррихтен… кто же преподавать в этой школе будет?
— Я с племяшем моим должен был…
— Почему — должен был?
— Погиб племяш-то… Письмо от зазнобы его из Миргорода сегодня получил. Пишет, что собирался он по моему вызову в Овражков выехать, да не успел. Разбомбили его советские летчики… Жестокие бои там, оказывается, идут, и бомбят они все нещадно. Вот и попала одна из бомб в хату, в которой племяш мой квартировал. Ему бы раньше надо было, а он, видать, Галю свою надеялся уговорить, чтобы вместе с нею… А теперь вот только письмо от нее пришло с фотокарточками Тимофея…
— Оно есть при вас?
— При мне. Надо же, в такой день и такая весть! День моего ангела, именины мои имею в виду. Нате вот, почитайте сами. Даже господину Вейцзеккеру не успел еще доложить, а они большие надежды на племяша моего возлагали. Тимофей ведь помощником паровозного машиниста до войны работал, а на фронте командиром саперного взвода был.
— В советских войсках служил?
— Да уж само собой…
— А какие же еще у вас кадры?
— Остались тут кое-кто из бывших моих бригадиров пути. Те, которые были не в ладах с Советской властью, и потому на них вполне можно положиться. Я такой списочек подготовил уже господину Вейцзеккеру.
— А они по какой же линия были не в ладах с прежняя власть? — любопытствует Огинский.
— Раскулачили их в своё время… Я, между прочим, тоже по этой линии с Советской властью не сошелся. Отбыл срок в дальних краях. Вкалывал там один за троих, показал образцы трудового героизма на прокладке железной дороги через непроходимую тайгу. Заслужил несколько благодарностей, и спустя какое-то время смилостивились надо мной начальнички, дозволили вернуться в родные края, но уже не на землю, а на железную дорогу. И опять я вкалывал за троих и дослужился до должности дорожного мастера. Тут-то я и пригрел у себя в околотке кое-кого из бывших своих односельчан, тоже вернувшихся из ссылки.
— Ну, а кто же теперь вместо ваш Тимофей будет руководить диверсионной школа?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: