Константин Семенов - Нас предала Родина

Одиннадцатый день декабря на Северном Кавказе выдался морозным и солнечным. Рано утром, блистая смертоносным металлом, войска великой страны с трех сторон начали наступление на самопровозглашенную республику Ичкерию.

Ничего этого ни Борис, ни Ирина, а уж тем более Славик пока не знали.

Борис, пользуясь отпуском, встал поздно — солнечные лучи уже насквозь простреливали комнату. Еще немного повалялся: уж очень неохота было вылезать из-под теплого одеяла. Однако пришлось, слишком уж хотелось есть. Первым делом включил буржуйку, как всегда немного посидел, глядя на веселые языки пламени.

На кухне ждал оставленный на сковороде завтрак. По-хорошему надо было бы умыться, но делать этого совершенно не хотелось. Горячей воды не было давно, а кипятить.… Потом. Вспомнив про воду, Борис чисто механически открыл кран на кухне и удивился — вода была. Конечно, холодная. Однако, и это было крайне непривычно: обычно днем напора для пятого этажа не хватало. Впрочем, и сейчас вода струилась еле-еле и могла в любой момент прекратиться.

Завтрак пришлось ненадолго отложить. Борис быстренько провел ревизию многочисленных ведер, кастрюль, баллонов и бутылок. Кое-что перелил, понизив статус из питьевой в «хозяйственную», освободившееся поставил набираться. Вода весело струилась, звонко пели ведра и кастрюли, Борис постоянно бегал из кухни в ванную и обратно. Переставлял, переливал, относил. Даже есть пришлось на ходу. Зато скоро в доме не осталось ни единой пустой емкости. Теперь можно было и расслабиться.

Борис, наконец-то, спокойно покурил, включил телевизор и лег не диван.

Сначала он ничего не понял. Совсем ничего.

Картинка дергалась, камера то выхватывала отдельные куски, то уплывала куда-то в сторону, качество было плохое, звук еще хуже. Сплошной треск, сквозь который временами прорывался то тяжелый, на грани инфразвука, гул, то крики, то отдельные, непонятные слова.

Дымили какие-то бочки, заволакивая все густым тяжелым дымом. Перегородив часть дороги, горела машина странной конструкции. Ветер на мгновение развеял дым, и Борис с удивлением опознал в ней БМП. Еще несколько таких же стояло на дороге. Плотно, одна за другой. Камера опять дернулась, переключившись на широкую панораму, и стало видно, что дорога, сколько хватает глаз, забита техникой: БТРы, БМП, крытые брезентом машины, танки. Все это гудело, урчало, тряслось, выбрасывая в воздух клубы выхлопных газов.

В левом углу экрана наметилось какое-то движение, и камера стремительно — закружилась голова — повернулась, ловя это движение в фокус. К дымящему БТРу медленно подошел танк с повернутой вбок башней. Немного подтолкнул БТР, отодвинулся, вновь подтолкнул. Наконец, танк примерился, взревел и, выпустив густое облако дыма, резко двинул вперед. Транспортер под чудовищным напором легко развернулся, подвинулся к краю дороги, наклонился. На секунду завис и легко соскользнул вниз на обочину. Колеса медленно вращались, дым на секунду прекратился и повалил с новой силой, сумрак осветили языки пламени.

Машины, стоящие на дороге, одновременно плюнули выхлопами — картинка стала совсем темной — и медленно двинулись вперед. Тяжелый гул усилился.

Борис встал, уменьшил громкость.

— Направо! Быстрей! — прорвался через треск мужской голос.

Картинка дернулась направо, и Борис впервые заметил людей. Они кучками стояли вдоль дороги, и, казалось, молча смотрят. Камера приблизилась, наводя фокус, и, словно ожидая этого, несколько мужчин наклонились, схватили камни и запустили ими в машину. Камни ударили по кабине, брызнуло осколками разбитое стекло.

Опять резкий поворот — другая кучка людей. Выскочили на дорогу прямо перед гусеничным бронетранспортером, скорее всего БМП. Транспортер немного, совсем чуть-чуть, притормозил, сбоку подбежали еще два человека и сунули ему в гусеницы что-то длинное. БПМ остановился. Камни полетели с новой силой, отскакивая от бронированных бортов. Блеснула вспышка — об борт разбилась бутылка, горящая смесь быстро побежала вниз.

Треск перекрыла тяжелая длинная очередь — стреляли явно в воздух, — но люди отпрянули, отбежали от дороги.

Опять весь экран покрылся дымом. Камера металась из стороны в сторону, глухо и непонятно переговаривались операторы.

По экрану побежали разноцветные полосы, на секунду изображение пропало, а когда появилось снова, внизу обнаружилась бегущая строка.

«Вы смотрите в прямом эфире ввод оккупационных Российских войск, снятый нашими ингушскими братьями на территории республики Ингушетия».

Борис, как зачарованный, несколько раз подряд прочитал эту недлинную фразу, и в это время изображение пропало. Экран покрылся знакомой мутной рябью. Борис подождал, покрутил каналы, зачем-то стукнул по ящику кулаком — изображения не было.

Он немного посидел, подождал, открыл пачку «Ростова», купленного по случаю нежданной зарплаты, докурил сигарету до фильтра.

Изображения не было.

Открыл дверь, спустился на четвертый этаж.

— Кто? — настороженный голос из-за двери.

— Это, я — сосед сверху.

Заскрежетал замок, дверь приоткрылась.

— Чего надо? — через цепочку спросила растрепанная женщина.

— Здравствуйте! — сказал Борис. — У вас телевизор работает?

— Некогда нам телевизор смотреть! — сварливо пробурчала соседка. — А что там?

— Показывают, как войска вводят.

— Наши? — оживилась женщина. Борис кивнул. — Заходи, сейчас посмотрю.

В квартире висела тяжелая, давно не проветриваемая духота, пахло газом. Духовку жгут? На стене повисли отвалившиеся, тронутые плесенью, обои. В комнате что-то неразборчиво бурчали. Здесь жили две женщины — мать, бодрая вредная старушка лет семидесяти, и дочь. Дочери было, пожалуй, чуть больше, чем Борису и Ирине, но выглядела она лет на шестьдесят.

— Не, не показывает, одни помехи, — уже поприветливей произнесла соседка. — А че там, много войск?

— Много, — Борис приоткрыл дверь.

— Ну, слава Богу! — сверкнула беззубым ртом соседка. — Наконец-то! Теперь им конец!

— Кому?

— Чеченам! — понизила голос до свистящего шепота. — А то сам не понимаешь? Попили они нашей кровушки! Теперь все — наши быстро порядок наведут! Кого надо — к стенке, кого надо — в лагерь! Эх, Сталина на них нет!

— Так вроде пытались уже? — неосторожно ответил Борис.

— Это когда? В ноябре? Так ты что, не знаешь — предали их! Чечены и предали, оппозиция. В город заманили, а сами разбежались магазины грабить. Вот наших ребят и побили. Нет, теперь так не будет, теперь все — конец! Если войск много, сами разбегутся, правда, мама? А войск, правда, много? — опять шепотом в полуоткрытую дверь.

— Правда, — ответил Борис. — Всем хватит.