Лео Кесслер - «Мертвая голова»

Метцгер двинулся к ней. Женщина еще шире раскинула ноги, готовясь принять его вес. Но в эту сельскую идиллию внезапно вторгся резкий скрипучий голос:

— Метцгер, чем ты, черт побери, занимаешься? Не забывай, пожалуйста, что идет война!

Это был голос Стервятника. Метцгер посмотрел вниз. Его член жалко опал, весь сморщившись, словно никогда и не поднимался. А толстая баба пыталась стыдливо прикрыться, словно школьница, которую внезапно застали раздетой.

Оставшиеся в живых бойцы первой роты осторожно двигались вперед по земле, которая была так густо усеяна воронками, что было просто невозможно представить, что кто-то здесь мог уцелеть после столь мощного артиллерийского обстрела. Желтоватый туман, окутывавший стены Брестской крепости, начал понемногу рассеиваться, и они увидели первый канал-ров с водой, окружавший твердыню. За ней виднелись стены самой крепости и полуразрушенные здания Бреста. Но, сколько ни вглядывался вперед фон Доденбург, он не мог рассмотреть никаких следов солдат 45-й пехотной дивизии вермахта, которые должны были находиться здесь. Не видел он и бойцов второй роты под командованием оберштурмфюрера Шварца, которые, как он надеялся, должны были пробиться сюда.

Фон Доденбург и его бойцы вплавь перебрались через ров-канал. Вода в нем была красной от крови плававших во рву трупов. Выбравшись на берег, эсэсовцы увидели, что он весь усыпан телами русских и немцев. На поле догорали два немецких бронетранспортера.

За спиной фон Доденбурга раздался слабый стон. Он резко повернулся и увидел русского солдата, который сидел на земле, прислонившись спиной к колесу орудия. На месте его правой ноги торчал кровоточащий обрубок.

— Воды, — стонал раненый, с трудом раздвигая пересохшие губы. — Воды…

Шульце снял с пояса фляжку с водой и нагнулся над русским. Но стоило только тому увидеть руны СС в петлице Шульце, как его глаза расширились от бесконечного ужаса.

— СС! — в страхе выдохнул он. Затем голова солдата откинулась назад, и он испустил дух.

Шульце удивленно уставился на русского.

— Чего такого я сделал? — пожал он плечами. — Я всего лишь предложил этому бедолаге воды.

— Ты просто перепугал его своей страшной рожей, — бросил фон Доденбург.

— Может быть, — покачал головой гамбуржец. — Но где же все остальные наши ребята?

Фон Доденбург еще раз внимательно осмотрел окрестности.

— Я уверен, что оберштурмфюреру Шварцу все-таки удалось пробиться вперед. Он должен находиться где-то здесь. Нам надо отыскать его. — Фон Доденбург выдавил улыбку: — Если честно, то я больше боюсь штурмбаннфюрера Гейера, чем русских. Те могут лишь убить нас. Гейер же может отрезать нам яйца тупым ножом, если мы не сумеем выполнить поставленную перед нами задачу. Тупым консервным ножом.

Шульце фыркнул:

— Только не говорите мне потом, что я не предупреждал вас о повадках штурмбаннфюрера Гейера!

Фон Доденбург дал бойцам сигнал наступать. Эсэсовцы осторожно двинулись вперед. Вся местность была усеяна трупами и брошенным военным снаряжением. Русских нигде не было видно. Но фон Доденбург понимал, что они никуда не делись, а прятались где-то, готовясь к новой атаке. Решительное утреннее наступление группы танков Т-34 было наглядным подтверждением того, что русские не собирались отсиживаться в обороне. Возможно, тактику Иванов можно было назвать тупой, безрассудной, даже самоубийственной, — однако им нельзя было отказать в храбрости.

Подумав о том, что русские — настоящие храбрецы и всегда бьются до последнего, Куно невольно пригнулся. Это движение спасло ему жизнь. Прямо над его головой просвистела пуля и расплющилась о броню подбитого танка, который находился позади. Фон Доденбург упал на живот и дал короткую очередь в направлении дерева, откуда раздался выстрел. Пули срезали листья с веток. Послышался вскрик, и кто-то кулем свалился вниз.

— Всем лечь на землю! — приказал фон Доденбург. — Шульце, ко мне!

Пока Шульце полз к нему, фон Доденбург лихорадочно высматривал других русских снайперов. Наконец унтершарфюрер оказался рядом. Он притащил с собой целую связку гранат.

— А они ведь сразу заметили, что вы — офицер и истинный джентльмен, — усмехнулся

Шульце. — Поэтому и целились в вас. Совсем неплохо для недочеловеков, как вы думаете?

— Да, ты прав, — мрачно проронил фон Доденбург, — русские отнюдь не так глупы, как думают некоторые у нас дома. Давай-ка, прикрой меня, пока я схожу вперед на разведку.

— Не ходите на разведку без меня, умоляю вас, господин гауптштурмфюрер! Давайте лучше попросим этих сопляков, чтобы они прикрыли нас обоих. Они будут только счастливы остаться здесь, пока мы сделаем всю грязную и опасную работу.

Фон Доденбург кивнул, и Шульце пополз вперед. Куно последовал за ним. Вскоре они добрались до убитого снайпера.

— Будь я проклят, это же женщина! — удивленно выдохнул Шульце. Шлем, скатившийся с головы, выпустил на волю целую копну рыжих длинных волос; да и фигура, скрытая мешковатым комбинезоном, все же ясно демонстрировала принадлежность снайпера к женскому полу.

Они поползли дальше.

— Мне всегда нравились рыженькие, — вздохнул Шульце. — У них в трусиках ого-го сколько перчику! На рыжую любовницу всегда можно положиться — она будет отдаваться тебе с истинным жаром, с ней ты всегда чувствуешь себя настоящим мужчиной.

Он вдруг замолчал. Со стороны находящейся напротив возвышенности доносились странные голоса. Они принадлежали русским, а те, судя по всему, были пьяными.

Шульце прополз еще несколько метров и покачал головой:

— Нет, вы только посмотрите, господин гауптштурмфюрер! Они все здесь в дымину упились!

Перед ними была целая рота нетрезвых русских солдат. А рядом с ней группа военных в более темных мундирах пыталась построить людей в гражданской одежде, подталкивая их пистолетами.

— Что это, черт побери, значит? — прошептал Шульце.

— Не знаю, — пожал плечами фон Доденбург. — Но ясно одно: эти люди стоят у нас на пути.

Они развернулись и поползли обратно.

Вскоре русские прекратили артиллерийско-минометный обстрел. Над полем боя повисла тяжелая тишина.

— Ну, и где эти чертовы русские? — буркнул Шульце. — Почему не наступают?

— Хотел бы я знать, — произнес фон Доденбург и закусил губу.

— Господин гауптштурмфюрер! — услышал он мгновение спустя встревоженный голос часового. — Они идут!

Фон Доденбург осторожно приподнял голову. В красных отблесках заходящего солнца ему была хорошо видна неровная шеренга иванов, которые двигались прямо на них. Это были те самые пьяные солдаты, на которых они недавно наткнулись вместе с Шульце. Перед собой они гнали группу гражданских людей, в основном стариков, лица которых были искажены бесконечным ужасом.