Сергей Фетисов - Хмара

Посреди комнаты грубо сколоченный необструганный стол — столярная самодеятельность Никифора. На перевернутом горшке мигает и коптит двухфитильный светильник. Такие светильники (их называли коптилками, каганцами, лампадами) на оккупированной территории заменили электричество и керосиновые лампы: нефти нет, нефть нужна немецким моторам.

Земляной пол горенки свежеподмазан красной глиной, присыпан духовитым чебрецом. По всему видно: гостей здесь ждали, к их приходу готовились.

Со стороны посмотреть — собралась молодежная гулянка. Прислонена к стене гитара, на столе колода истрепанных карт. Только веселья на той гулянке не слыхать.

И разговор не клеился. Гости приходили, рассаживались. С затаенным любопытством всматривались друг в друга. Но неудобно все время молчать — каждый это чувствовал. Перебросились замечаниями по поводу бумажного коврика с розовыми лебедями — и замолкли. Заинтересовались светильником (фитили поддерживаются проволочными крючками — ловко придумано!), и снова молчание. Не имели успеха шуточки Орлова, пытавшегося расшевелить девушек. Те лишь бледно улыбались.

У всех было торжественно-тревожное состояние, и говорить об обыденных вещах не хотелось. Они чувствовали себя заговорщиками, которых окружают тайны и опасности. Игре воображения способствовала обстановка: ночь, плотно закрытые ставни, колеблющееся пламя светильника, тени по стенам. Каждый старался не подавать виду, что взволнован, но все напряженно прислушивались к малейшему шороху в хате и за ее стенами. Даже Никифор, наиболее опытный из всех, и тот поддался общей нервной взвинченности.

Ждали опаздывавшую Зою Приданцеву.

Орлову стало невмоготу, он нагнулся к Никифору и предложил:

— Может, начнем, а? Сколько же ждать-то?!

В это время на улице раздался звук быстрых шагов. Скрипнула калитка, осторожно звякнула в сенцах щеколда, и, легка на помине, на пороге встала Зоя.

— Здравствуйте, товарищи! — сказала она, тяжело переводя дыхание. — Извините. От гостей не могла отделаться. И больной притворялась, и спать ложилась, а они никак не уходят…

— То верный признак: гости были мужского пола. — заметил Орлов.

Все разом засмеялись, задвигались: приход Зои внес разрядку в сгустившуюся атмосферу томительного ожидания.

Обычное, давно не слышанное «Здравствуйте, товарищи!» мгновенной лаской согрело сердце Наташи. Она тепло улыбалась незнакомой девушке, приглашая ее к себе на лавку:

— Товарищ! Садитесь сюда, товарищ! — с упоением повторяла она.

Никифор встал и постучал согнутым пальцем о стол, призывая к вниманию.

— Больше некого ждать, — сказал он. — Есть предложение открыть собрание.

Это вступление было так похоже на начало многих и многих собраний, что всех растрогало. Как водится, избрали президиум — Никифора и Наташу. Тетрадь и два карандаша заранее были припасены, и Наташа приготовилась вести протокол, без которого, по их общим представлениям, никакое серьезное собрание немыслимо.

— Товарищи, — сказал Никифор негромко. — Все вы знаете, для чего мы сюда собрались. Петя Орлов и я предварительно беседовали с каждым. Сейчас мы должны обсудить, как нам практически действовать, чтобы помочь Красной Армии.

Говоря, Никифор не стоял на месте, а прохаживался взад и вперед, от койки до двери, и пять пар глаз неотрывно следили за ним.

— Разрешите мне, — продолжал Никифор, — воспользоваться правом председателя и первому высказать свои соображения. Сейчас, товарищи, нас всего-навсего шестеро. Мы не представляем сколько-нибудь серьезной силы. Поэтому наша первоочередная задача — вербовка новых членов в нашу организацию. Вторая задача — вести пропаганду среди населения, распространять листовки… Наконец, мы должны готовиться к вооруженной борьбе. Рано или поздно Красная Армия погонит фашистов на запад, фронт приблизится к Днепру, вот тогда наша вооруженная помощь пригодится как нельзя кстати…

Вспомнила Наташа: скуластого парня она видела как-то мельком на гулянке, когда возвратился из концлагеря Орлов и Наташа с Анкой ходили его проведать, а потом задержались на алексеевской гулянке — вот когда это было.

Просто и спокойно говорил Никифор, так просто, словно речь шла об очередных задачах агитколлектива, готовящегося к встрече ноябрьских праздников. Надо раздобыть радиоприемник — без приемника как без рук. Надо достать и оформить знамя — символ чести и единства организации. Нужен запас бумаги для листовок.

Закончил Никифор так:

— Хочу еще раз подчеркнуть, что на первых порах нашу работу следует ограничить тремя задачами: вербовкой, устной пропагандой и листовками. Да еще, простите, раздобыть приемник! Ну, это уже как отдельное задание.

Усаживаясь на табурет, сказал не без смущения:

— Думал коротко, а целый доклад вышел.

— Так и надо! — горячо сказала Наташа.

— Не будем устанавливать регламент, — поддержал Орлов.

Теперь уже не чувствовали той стесняющей напряженности, какая была вначале. Лица разрумянились, глаза горели. Появилось ощущение спаянности, которое всегда возникает в коллективе, увлеченном общей задачей и одинаковыми переживаниями.

Одна Дарья Даниловна не разделяла общих восторженных чувств; она почти вдвое старше остальных, и жизнь научила ее осторожности. «Что из всего этого получится?» — было написано на ее лице.

Вслед за Никифором слово попросила Наташа. Она заговорила быстро и горячо:

— Товарищи! Я согласна с планом, который предложил сейчас товарищ Махин. Поручите мне, товарищи, достать радиоприемник. У моего соседа Коли Найденова есть приемник, я точно знаю! Я уж уговорю Колю. А не уговорю, так украду…

Взрыв общего смеха покрыл ее слова. Громче и дольше других смеялись Орлов и Нюся Лущик. Они знали щепетильную честность Наташи, и ее обещание «украсть» приемник никак не вязалось с самой Наташей, наивной и доверчивой.

Наташа принялась оправдываться: интересы дела, дескать, заставляют идти на это. Ей со смехом кричали:

— Воруй, пока трамваи ходят!..

— Так и записать в протокол…

Не договорив, Наташа села и уткнула раскрасневшееся лицо в ладони.

Орлов взял слово и предложил, чтобы вновь принимаемых в организацию рекомендовали по крайней мере двое товарищей.

— Кого зря — так не годится, — небрежно зачесывая пятерней чуб, говорил он. — Осторожно подбирать людей, иначе на предателей нарвемся. Один может ошибиться, а если двое — гарантии куда больше.

— Так мы до Нового года и десяти человек не наберем, — бросила реплику Зоя.

— Нет, Зоя, — покачал головой Никифор. — Осторожность — вещь неплохая. Орлов прав. Давайте-ка сейчас прикинем, кого бы мы могли принять в организацию в ближайшее время.