Викентий Карпович - На «Ишаках» и «Мигах»! 16-й гвардейский в начале войны

Какова была обстановка на фронте в этот период и как этой группе пилотов приходилось добираться к месту назначения, красноречиво свидетельствует рассказ участника этих событий Виктора Никитовича Никитина.

«Наша группа в составе сержантов Михаила Ивановича Воробьева, Андрея Мартьяновича Ижко, Никиты Ефимовича Ефимова, Дмитрия Герасимовича Сапунова, Ивана Федоровича Савина, Василия Поликарповича Островского и меня, Никитина Виктора Никитовича, утром 14 июля 1942 года убыла к новому месту службы и 15 июля прибыла в Сальск. На следующий день ввиду отсутствия попутного транспорта направились пешком в Ростов, в который прибыли ночью, а утром 17 июля товарным поездом продолжили путь на север. 18 июля прибыли в город Шахты, т. к. там находился штаб 4-й воздушной армии, куда мы имели направление. Получив дальнейшую путевку, мы в тот же день снова выехали в Сальск через Ростов, где нам пришлось перенести вражескую бомбардировку. 20 июля утром направились в село Кривая Балка, где находился тыл воздушной армии, а 25 июля опять пешком направились в Мечетинскую, в которой находилась оперативная группа воздушной армии. К исходу дня на автомашине нас отправили в 216-ю авиадивизию.

Утром 26 июля проезжали через Кущевскую, которая накануне подверглась налету фашистских самолетов — кругом одни воронки и пожарища, масса убитых лошадей… Штаб 216-й дивизии располагался в небольшом хуторе вблизи станицы Шкуринской. Как нам казалось, наше путешествие подходило к концу, но оказалось, что это было только начало. Принял нас комдив генерал Шевченко, который сидел в это время на куче горбыля. После беседы, уже 27 июля, мы направились в штаб 16-го гвардейского истребительного авиаполка. Он располагался на аэродроме в землянке. Полком командовал Николай Исаев.

На этом же хуторе размещалась летная столовая и общежитие. Через три дня, 30 июля, мы вместе с укладчиками парашютов и парашютами автобусом убыли в Незамаевскую, а 1 августа на полуторке ехали в Кавказскую. События так быстро развивались, что нам не пришлось делать продолжительные привалы, уже 2 августа мы покинули Кавказскую последними, форсировав реку Кубань во главе с начальником штаба полка Яковом Датским, продолжили путь на Прохладную и Грозный до Махачкалы, где соединились с основным личным составом полка. Через два-три дня направились в Насосную, куда прибыли примерно 19 августа 1942 года».

Эти молодые пилоты-сержанты в числе первых освоили новую материальную часть и вошли в расчет боевых экипажей полка. Весной 1943 года Никита Ефимов, Дмитрий Сапунов, Иван Савин, Василий Островский мужественно сражались в небе Кубани и в апреле 1943 года погибли в воздушных боях. Прах этих воздушных бойцов покоится на Кубанской земле.

Виктор Никитин, продолжая участвовать в воздушных боях, стал известным воздушным бойцом, был награжден многими правительственными наградами, дошел до Берлина и продолжал службу в частях ВВС в послевоенный период.

В заключение повествования о боевых друзьях и товарищах следует сказать еще об одном замечательном однополчанине, храбром воздушном бойце и командире — Аркадии Федорове. Родился Аркадий в 1917 году в текстильном городе Иваново, в рабочей семье. Детство, школьные годы прошли в этом городе, затем стал подручным кузнеца на заводе, где работал отец. Здесь, в Иваново, и первые шаги в небо сделал, отсюда с комсомольской путевкой ушел в знаменитое Оренбургское летное училище, которое окончил военным летчиком-истребителем.

Познакомился я с ним в августе 1941 года. Вместе сражались на Южном фронте, поначалу в разных частях, а потом в нашем 16-м гвардейском ИАП. Тогда в Молдавии, на пограничной реке Прут, я узнал, что полк Аркадия 22 июня из Запорожья был перебазирован в район фронтового Каменец-Подольска, участвовал в воздушных схватках. Воевал Федоров в небе над Николаевом и Херсоном, Мелитополем и Ростовом, участвовал в боях в Изюм-Барвенковской операции. К августу 41-го сделал 322 боевых вылета, лично уничтожил 7 вражеских самолетов, был награжден орденом Ленина.

На всю жизнь запомнилось Аркадию небо Кубани. В одном из вылетов Аркадий возглавлял четверку, вступил в бой над станицей Абинская с большой, эшелонированной по высоте группой «мессершмиттов». Федоров сбил один истребитель и тут увидел, как «мессер» заходит в хвост. Услышал один удар, второй… Аркадий выбросился из горящего самолета, дернул кольцо парашюта и повис под куполом. Фашист снизился, чтобы расстрелять летчика в воздухе, но на помощь пришли истребители соседнего полка.

Не менее памятны летчику и наступательные бои на юге — за Донбасс, за Мариуполь, на реке Молочной, в нижнем течении Днепра, на ближних подступах к Крыму. За мужество, храбрость и героизм 13 апреля 1944 года Аркадию Федорову было присвоено звание Героя Советского Союза.

До Победы было еще далеко, еще не один бой — под Яссами, за Львов, в Польше и Германии. На заключительном этапе войны он был уже командиром ставшего три года назад родным 16-го полка. Довелось в этом качестве летать в небе Чехословакии, прикрывать бросок танков и мотопехоты на помощь восставшей Праге. А когда умолкли последние залпы, на его счет было записано 554 боевых вылета и 24 сбитых стервятника…

И еще немного о себе. Хочу продолжить рассказ о том, как 16 марта 1942 года после тяжелого ранения в воздухе и посадки на аэродром я был направлен на лечение в госпиталь, коих за последующие 10 месяцев пришлось сменить не один. Дата 16 марта осталась для меня памятной, а само ранение наложило отпечаток на состояние здоровья, оставив калекой на всю жизнь.

В тот день меня извлекли из кабины самолета, после многочисленных уколов и перевязок поместили в санитарную машину, довольно изношенную и потрепанную, положили на носилки, подвешенные на ремнях к потолку машины, и в сопровождении полкового врача Митрофана Ивановича Козявкина и адъютанта эскадрильи гвардии капитана Ивана Михайловича Медведева увезли в Ровеньки, где находился дивизионный фронтовой госпиталь.

Допотопная санитарная машина, переваливаясь с боку на бок и буксуя, медленно двигалась по разбитой ухабистой дороге, где снежный покров смешался с грязью. Носилки, на которых мне пришлось лежать, надежно удерживали меня, легко потряхивая на амортизационных ремнях, смягчая толчки израненной руки. Когда машина подошла к крыльцу госпиталя, медперсонал выходил на обед. Узнав, что привезли раненого летчика, все немедленно возвратились. Меня внесли в светлую и просторную операционную, сразу же положили на стол и стали готовить к операции. Все делалось быстро, но без спешки и суеты. Врач и сестры в одно мгновение преобразились, облачившись в белые халаты и головные уборы. Одна из сестер хлопотала возле инструмента, а другая мигом сбросила с меня всю рваную и грязную одежду.