Олег Татарченков - Сунг

Заарканить самого Нурулло… Полковник сначала даже не поверил, когда ему доложили об этой операции, подготовленной разведками трех союзнических стран: России, Таджикистана и Узбекистана. И теперь, когда она вышла на финишную прямую, все летит псу под хвост?!

В дверь постучали.

— Да! — нетерпеливо выкрикнул Юрков, надеясь услышать хоть какую-то благую весть за эти суматошные сутки.

В кабинет начальника оперативной группы вошел старший лейтенант с окладистой бородой. Полковник вскинул подбородок:

— А, контрразведка пожаловала! Чем порадуешь?

— Товарищ полковник, — бородач, не спрашивая разрешения, сел на свободный стул рядом с Юрковым, — вычислили «духовского» информатора, из-за которого операция оказалась под ударом.

— Все-таки информатор?! — полковник поморщился и потянулся за сигаретой, — Кто он?

— Не наш, — успокоительно кинул особист, — Утечка произошла в штабе у узбеков. Это радист, собака, что держал связь с группой «Файзабада» на первом этапе операции. Купился на баксы, сволочь. Два года на «духов» работал, старость себе обеспечивал. Хорошо еще, что поздно этим уродам об операции сообщил. А то и Нурулло не удалось взять. Однако маршрут отхода он сдал…

— Узбек?

— Русский, капитан. После развала Союза остался в узбекской армии, ну и…

Какой, он, к черту, русский! — раздраженно бросил Юрков, — Такие ублюдки не имеют национальности… Что еще?

— Будем чистить заставы. Есть подозрение, что у его хозяев была агентурная сеть среди таджикских солдат. Завтра приедут опера из КНБ, [19] КНБ — Комитет национальной безопасности Таджикистана будем вместе с ними работать.

— Чистите! — раздраженно кивнул головой Юрков, — Чего у меня разрешение спрашивать? Вы же по оперативной линии мне не подчиняетесь!

— Ставлю в известность, — лицо бородатого опера было невозмутимо, — Разрешите идти?

— Ты когда бороду свою партизанскую сбреешь? — нелогично ответил полковник, — Ходишь как Николай Второй, ей — Богу…

— Устав не запрещает, Иван Алексеевич, — усмехнулся в усы старший лейтенант. — У меня дефект лица и я не хочу светиться своими особыми приметами.

Юрков вспомнил, что в прошлом году во время обстрела одной из застав оперу рассекло щеку.

— Ладно, — примирительно пробурчал он, — Но все равно короче сделай. А то моду, понимаешь, насадил… Уже половина отряда в ботву погрузилось!

— Есть сделать короче, — снова усмехнулся опер и закрыл за собой дверь.

В нее тут же постучали снова.

— Товарищ полковник, — лицо связиста, появившееся в ее проеме, сияло радостью, — Товарищ полковник…

— Что! — Юрков, присевший было за стол с расстеленной картой оперативной обстановки, подскочил, как ужаленный, — Есть связь?!

— Нет, но…

— Так какого хрена!

— Снесарев докладывает, товарищ полковник. На переправе идет бой. Сильный бой, товарищ полковник!

Нахмуренные брови полковника расправились. Он с ходу понял, что связист принес хорошую весть. С трупами не воюют. Значит, жив Давлятов! И на операции рано ставить крест.

Юрков торопливо схватил кружку с уже остывшим чаем, посмотрел на часы — было пол-первого ночи. Через десять минут нужно будет звонить командующему в Душанбе, докладывать обстановку. Впервые за последнее время он сможет сказать что-то, облегчающее накопившуюся тяжесть в груди.

Во время последнего разговора с генералом полковник заблаговременно выставил из узла связи в коридор весь его личный состав с капитаном во главе. Иначе тот смог бы лично убедиться: командующий повесил на уши полковнику больше матюков, чем тот потом переадресовал младшему офицеру.

«Нас имеют и мы имеем, — подумал Юрков, вспоминая тот разговор, — И при том крепчаем… Значит, у парней действительно проблемы со связью, — переключился он на дела насущные, поднял голову и встретился с капитаном глазами:

— Передай Снесареву, пусть выяснит картину боя: кто где находится, кто атакует, а кто обороняется. Мухой! И вызови ко мне артиллериста!

Через пять минут перед грозными очами начальника оперативной группы стояли все тот же приземистый худощавый капитан и высокий плечистый майор с аккуратно подстриженной шкиперской бородкой. Из-под его камуфляжной куртки нагло высовывался ворот белого свитера крупной вязки.

Юрков покосился на бороду и свитер начальника артиллерии пограничного отряда, но ничего на это не сказал. Подумал только: «Скоро «ирокезы» панковские носить будут, блин… Совсем распустились!»

— Ну, чего у тебя? — обратился он сначала к связисту.

— С самого «Сунга» переправу не видно. Но Снесарев успел занять отметку «14–06», оттуда…

— Не тяни кота за хвост! Докладывай по существу! — оборвал его полковник, — Меня не волнует, что он там занял. Мне важен результат!

Капитан поперхнулся, прокашлялся и продолжил по существу:

— «Сунг» докладывает, что бой идет по обе стороны реки. С нашей стороны на афганский берег идет наступление при поддержке крупнокалиберных пулеметов и гранатометов. По звукам, бьют даже из СПГ. Снесарев предполагает, что это «духи». Видимо, «Файзабаду» удалось уйти на тот берег, и теперь он держит оборону.

— Правильно предполагает, — буркнул Юрков, — У «Файзабада» нет тяжелого стрелкового оружия. Теперь ты понял, почему я тебя позвал? — обратился он к пижонистому майору.

— Так точно, — кратко ответил тот.

— Всеми средствами… — повысил голос полковник, — Повторяю: всеми средствами нанести удар по кромке таджикского берега и по переправе. Стереть их к едрене фене! И чтоб ни один снаряд на ту сторону не упал! Нам еще международного скандала не хватало. Сгною, если промажете!

— Теперь ты, — начальник опергруппы ткнул в сторону связиста кружкой, все еще зажатой в руке (он про нее попросту забыл), — передай Снесареву, пусть посадит на отметку «14–06» корректировщика. Если нет грамотных солдат, пусть сам сядет! Соединишь его с Косулиным (так звали начальника артиллерии), чтоб от этой дряни на нашем берегу один гумус остался! Докладывать через каждые пять минут.

Юрков снова покосился на часы: скоро нужно докладывать генералу. Ну, что ж, на этот раз ему есть чем порадовать командующего.

— Выполняйте!

Майор с капитаном молча козырнули и вышли.

Заканчивался второй час боя.

Вновь и вновь моджахеды накатывались на берег, обороняемый отрядом Давлятова.

С каждым разом цепи противника становились все реже. Поток пограничной реки уже не справлялся с многочисленными телами убитых людей. Трупы не только щедро устилали прибрежные камни, но и темными бугорками топорщились в русле, застряв среди валунов.

На отражение второй атаки у Руслана ушли остатки патронов для автомата и десяток «вогов», сохранившихся с вечернего боя еще на той стороне. И теперь Давлятов, прижавшись боком к исклеванному пулями и осколками валуну, бил одиночными выстрелами из ПК, перешедшего ему по наследству от убитого расчета. Патронов в ленте оставалось чуть больше двух десятков и их следовало экономить.