Юрий Костин - Немец

Садясь в машину к Антону, Ральф поинтересовался:

—Вы что, знакомы с этим полицейским?

—Нет, с какой стати? Просто мы с ним, как у нас говорят, «решили вопрос» и расстались по-хорошему.

—А… так он просто хотел денег, взятку?

—Ну да, только вам он как это объяснит? Постеснялся отчего-то прямым текстом попросить денег.

Некоторое время они ехали молча. Ральф вновь нарушил молчание первым:

—Спасибо, Антон, я вам очень благодарен, вы меня спасли.

—Не стоит благодарности, Ральф.

Русский водитель гнал немецкую машину со скоростью 140 километров в час по Ленинскому проспекту в сторону Октябрьской площади. Ральф думал о том, что Антон совершенно нелюбопытен — иной давно бы уже задал самый главный вопрос, который уместен в данной ситуации.

—Кстати,— подал голос Антон,— слева очень красивый парк. Его называют Нескучный сад. Если будет время, погуляйте. Там славно и есть выход к Москве-реке. Да, Ральф, хотите перекусить или выпить? Думаю, мы можем нашу завтрашнюю встречу перенести на сегодня.

—Хорошо, нет проблем, поехали. В какой ресторан?

—В испанский, к моим друзьям. Только предупреждаю: вечером там бывает шумно.

Через двадцать минут они были на Трубной улице, у дома номер 2. Ральфу показалось, что в ресторане Антона знают все. Он поздоровался с охранником за руку (похоже, так принято у русских), обнялся с метрдотелем, двумя официантами, барменом, который тут же налил им по стакану виски.

В этом очень милом, со вкусом оформленном трехэтажном заведении дым стоял коромыслом — ресторан был забит до отказа, шум стоял неимоверный. Пахло духами, алкоголем и сигарным дымом. Ральфа и Антона провели на второй этаж в отдельный кабинет с камином и, что самое неожиданное, с большой библиотекой. Официант в белом форменном пиджаке подмигнул Антону и удалился.

Пару минут спустя в кабинет вошли… нет, скорее, вломились три типа. Один плотного телосложения, громогласный, с открытым незлым лицом. Другой темноволосый, с пышными усами и взглядом с хитрецой. Очень похож на пирата. Третий — худой совсем, значительно моложе двух других, несколько хулиганского вида, в майке с надписью Fuck The Police. Все трое — очень пьяные, но прекрасно держатся на ногах. Они (ну, разумеется!) обнялись с Антоном. Тот им что-то быстро сказал, указывая на Ральфа. Ральф инстинктивно съежился.

Худой взглянул на Мюллера, широко улыбнулся, подошел к нему и, выставив ладонь для рукопожатия продекламировал на неплохом английском:

—Здравствуйте! Как дела? Добро пожаловать в наше заведение! Надеемся, вам у нас понравится.— Затем повернулся к Антону и добавил уже по-русски: — Значит, сегодня фрица сюда притащил? Ну-ну. Что пить будете? Русише водка? Пиво? Или может, травки принести, грибов голландских? Заказывай, и мы пошли. Мешать не будем. По твоей физиономии видно, что мы тебе сегодня на хрен не нужны.

Антон добродушно похлопал худого по плечу, что-то, видимо, попросил принести, и когда троица удалились, сказал:

—Отличные ребята. Двое из них хозяева ресторана. Они уже сто лет вместе. Ну, я с ними тоже вместе, в каком-то смысле. Я заказал водки, если вы не против. Хорошей водки. И кое-что из закусок по своему выбору, чтобы время не терять.

—Спасибо, Антон, здесь очень здорово. Мне очень нравится этот кабинет.

Принесли водку. Антон и Ральф «хлопнули» по рюмке, запили томатным соком, закусили салатом с грудкой утки. Ральф чувствовал, как приятное тепло разливается по телу. Они разговорились.

Наверное, многие замечали, что при первой встрече у вас с новым знакомым обнаруживается много общего. Это неудивительно, ведь встречаются не представители разных планет. И все равно, когда вы узнаете, что, к примеру, собеседник тоже подметил, что в любой авиакомпании никогда не заканчиваются булочки, которые проводники упорно суют пассажирам, но всегда в дефиците хороший алкоголь, и что вашего собеседника это так же раздражает или веселит, вы радуетесь, словно младенец. Вам кажется, что вы повстречали родственную душу.

У Ральфа и Антона оказалось много общего. Оба много путешествовали, оба работали на радио, оба не знали, как подойти к тому главному, что мешало полностью расслабиться.

Наконец, после изрядного количества водки, Ральф не выдержал:

—Антон, а почему ты не спрашиваешь, что я делал поздно вечером в полицейской машине у монастыря?

Антон оторвался от закусок, посмотрел на Ральфа, разлил водку по рюмкам:

—Потому что я ждал, когда ты сам про это заговоришь. Может, у тебя секреты какие… Хотя, если честно, очень хочется узнать, что ты там искал. Опять к горельефам ходил?

—Нет, не за этим.— Ральф вздохнул, подумав, что в его деле без помощника не обойтись.— Я специально приехал в Москву, чтобы кое-что найти в монастыре. И, похоже, нашел.

Майор Дитрих фон Заукер был рад, что удача на сей раз повернулась к его группе лицом. Проскользни этот парень незаметно, расскажи, кому не надо, о том, что видел в лесу, и их миссия оказалась бы под угрозой. Точно оценить уровень потенциальной опасности в таких ситуациях крайне затруднительно. Во-первых, ефрейтор мог рассказать, что люди в форме германской армии ни с того ни с сего застрелили гауптмана и солдата, а также пытались убить его самого. Уже этих сведений достаточно для серьезных неприятностей. А во-вторых, чего ни при каких обстоятельствах нельзя было допустить, живучий ефрейтор мог показать место, где спрятан ящик…

Немцы отступили из этого района, но и регулярные части русских еще не успели глубоко вклиниться за новую линию фронта. Так что группе «штаба Валли», специальному подразделению военной разведки Абвер, которое и создавалось для действий в русском тылу, ничего не стоило проникнуть в лес и отыскать спрятанное. Тогда все было бы потеряно.

Но слух о раненом ефрейторе артиллерии, единственном немце, которому удалось уцелеть после занятия русскими деревень Хизна, Победа и Крисаново-Пятница, находящихся в нескольких километрах от фронта, быстро распространился в расположении частей 2-й танковой армии, в том числе, в окрестностях Жиздры, где также временно дислоцировался полк «Великая Германия». А именно к нему был временно приписан майор Заукер.

Он нашел ефрейтора довольно быстро. Теперь дело за малым — вытащить так некстати выжившего артиллериста из лазарета и «по-тихому» свернуть ему шею.

Майор сообщил врачам, что раненого необходимо срочно допросить. Однако врачи наотрез отказались выписывать пациента, сославшись на его тяжелое состояние. Заукер предъявил имеющееся для таких случаев удостоверение СД, но это не произвело эффекта. Медицинский чин прекрасно знал свое дело — он заботился о раненых, и ему были абсолютно безразличны все провинности подопечного, из-за которых тот попал в сферу интересов политической разведки. Заукер не стал упорствовать. Зачем провоцировать лишние разговоры? Он лишь попросил встречи с больным. Это ему было тут же позволено. Правда, доктор вызвался лично сопровождать офицера.