Юрий Костин - Немец

Время в Хизне остановилось в конце восьмидесятых годов двадцатого века. Словно заколдовали деревню, и она выпала из общего течения жизни. Так вот запросто, словно пуговица, взяла, да и закатилась под диван. Старая власть кончилась, а новую, по выражению дяди Саши, «они че-то никак не поняли, чего она делает». Веяния времени, вроде невиданных доселе в этих краях автомобилей московских родственников, у оставшихся в живых жителей деревни воспринимались с интересом, но как бы не всерьез. Новую жизнь не понимали, недолюбливали, боялись. И не верили в ее долговечность… К жизни вообще относились как прежде. Десять рублей продолжали считать деньгами. Из принципа.

Еще в Москве Ральф понял, чем закончится сегодняшний день. Нет, не было у него предчувствия поиска загадочного клада, к которому нужно было приступить сразу же по прибытии. Не думал он, что Антон устроит обстоятельную экскурсию по родным местам. Не рисовало воображение захватывающего детективного сюжета с погонями и перестрелками…

На выезде из города Антон заскочил в супермаркет, где купил десяток батонов колбасы, какие-то вафельные тортики, килограммов пять сыру и, разумеется, водки. Целый ящик. Ральф не переставал удивляться другу и этому загадочному народу, который столь же добр и гостеприимен, сколь и беспечен. Им предстояло необычное, возможно, опасное приключение, а он опять за снос — водка!

Правда, увидев вопросительный взгляд Ральфа, Антон бросил на ходу что-то вроде «у них там вообще ничего нет». Ральф только вздохнул и подумал, что они как-то уж очень несерьезно подходят к подготовке поездки. Хорошо еще, что Александр Валентинович в последний момент посоветовал Антону заехать домой и захватить похожий на Калашников нарезной карабин «Сайга». На всякий случай.

—Там глушь,— сказал Александр Валентинович,— мило ли что. Пойдете в лес, Антон, патрон должен быть и стволе, машинка на предохранителе. Ясно? Жаль, я не могу с вами поехать. Ну, ладно, не дети — справитесь, если что.

Сейчас Ральфу казалось, что никакого «если что» здесь произойти не может. Добраться до деревни могли только «свои», то есть люди, знающие специальные тропы. Чужим была уготована грустная доля застрять надолго в грязи безо всякой надежды на скорое спасение. В общем, на Мариенплатц, наверное, сейчас было гораздо опасней.

Даже несмотря на то, что стол был обильный, дом ухоженный, а люди, невзирая на нищету, демонстрировали удивительные знания и эрудицию (скорее всего, сказывалось знаменитое советское образование), Ральфу казалось, что он находится где-то в тайге, вдали от «главных торговых путей».

«А ведь до Москвы отсюда не больше двухсот семидесяти километров!»,— размышлял Мюллер, согревая тело и душу очередной порцией водки.

—Какую-то водку ты привез, Антошка, не берет сволочь, совсем,— балагурил дядя Ваня, от души затягиваясь «коибой».

—Никитич,— смеялся Антон,— ты сигарой-то не затягивайся, а то точно «возьмет», причем, неожиданно!

—Не возьмет! Я всю жизнь «козью ножку» курю, махорку. Все съезды партии искурил!

—Что искурил?

—Ну, газеты все. Мать ругалась, заберут, коль увидят, как из портрета товарища Сталина «козью ножку» мастерю.

Дядя Ваня засмеялся. Потом, обратившись к Ральфу, повысив голос почти до крика, произнес (наверное, чтобы тот лучше понял):

—Ахтунг, Ральф! (Ральф вздрогнул). Слушай меня: ты, малый, не стесняйся, ешь. Вот — лучок с огорода. Ядреный! Слышь, Антон, я как-то захворал дуже сильно, так приполз на огород, луку наелся — все, как рукой сняло наутро! Такой у нас лучок. Ешь!

Дядя Ваня, будто плоскогубцами, брал лук огрубевшими от вечной работы пальцами, макал в соль и протягивал Ральфу. Ральф послушно ел. Лук действительно был ядреный — одно сплошное здоровье. Без добавок и лукавства.

Когда гостей проводили, приятели уселись на легендарную скамейку. Закурили привезенные с собой сигары.

—Ральф, давай еще по одной что ли?— спросил Антон.

—Давай, а то дрожать уже начинаю — прохладно,— согласился Ральф.

Они выпили, помолчали.

—Звезды тут совсем холодные, но очень красивые,— произнес Ральф.

Антон посмотрел на небо:

—Что-то я подумал сейчас… Вот так твой дядя где-то тут сидел. Тоже, скорее всего, смотрел на звезды… И ни за что ему не пришло бы в голову, что когда-нибудь его племянник будет здесь с русским парнем водку пить.

—Да, пить и любоваться звездами, а не воевать. Помолчали, покурили. Антон вздохнул, вглядываясь в кромешную тьму улицы:

—Рита не отвечает на звонки, слышишь Ральф.

—Вижу, серьезное впечатление она на тебя произвела.

—Очень. Знаешь, она удивительная девушка. Необычная, умная, красивая.

—Да, точно, симпатичная очень. У меня тоже есть девушка. Только мы с ней поссорились месяц назад. А я жениться уже собирался. Хотя, отец говорит, в моем возрасте жениться надо только на совсем молоденьких.

—Отчего так?

—Он считает, что человек после сорока становится сварливым и капризным, а молоденьким больше прощается.

—Кто знает, может быть, и так. Слушай, у меня все-таки такое чувство, что Рита тебе не очень понравилась.

—Вовсе нет, Антон. Только поначалу…

—Я говорил тебе, что она была в аэропорту, когда мы уезжали?

—Нет, ты серьезно?

—Ну да! Приехала увидеть меня. Так она сказала. Как в кино.

—Ты говорил ей, когда мы улетаем?

—Нет, по-моему. А может, и говорил. Не помню, а что?

—Да так, ничего особенного. Давай еще выпьем. Черт, я скоро стану алкоголиком!

—Это не страшно. Как говорил мой отец, лишь бы человек был хороший.

На рассвете друзей разбудила не совсем нормальная корова. Она беспрерывно мычала под окном до тех пор, пока Ральф не нашел в себе сил выйти на улицу. Засунув руки в карманы брюк и ежась от утренней прохлады, он мутно взглянул на корову, которая тут же замолчала, устремив на человека полный любопытства взор. Не вынимая рук из карманов, Ральф проворно добежал до «удобств», умылся ледяной водой из старинного умывальника. Таких в Ландсхуте даже в антикварном магазине не найти. Вернувшись в дом, он застал Антона за приготовлением кофе.

—Готов?— поинтересовался у него заспанный Антон.

—Готов, даже голова не болит,— бодро отрапортовал Ральф.

—Воздух,— сказал Антон, разливая кофе в чашечки.

—Антон, умывальник забавный. Можно такой купить?

—За поллитру десяток найдут! Этот, наверное, еще с войны тут висит.

Друзья молча позавтракали. Антон вынул из кармана черную коробочку и протянул Ральфу.

—Что это?

—Компас.

—Точно! Мы компас забыли в Москве. А этот…

—Дядя Ваня одолжил.

—Спросил, зачем?

—Нет. Не смог. Он вчера изрядно, как у нас говорят, «нахлобучился».

—Вот это слово, которое ты только что произнес по-русски, я никогда не смогу повторить.