Валерий Николаев - Закуси горе луковицей

— Что — если?

— Если мы приобретем метров сорок надежного, лучше альпинистского каната.

Зоя так и ахнула.

— Сколько же это будет стоить?

— Не знаю. Думаю, не дёшево. Но ведь он послужит нам не раз.

— Слабое утешение. У нас и денег-то осталось только на питание.

— Ничего, дорогая, вот построимся, и заживем как все, — попытался он подбодрить ее.

— Это с твоим-то неугомонным характером? Очень сомневаюсь.

Вечером к ним заглянули Саша и Сергей, полюбовались журавликом; вставили в два пустующих отверстия вблизи траншеи под фундамент столовой подходящие столбы и к ним приделали турник. Зоя недоумевала: зачем это? Но вскоре все стало понятно. Володя вытащил из сарая обрезок толстой веревки, с одного ее конца привязал палку, с другого — небольшое кольцо. Перебросил ее через турник и получился еще один подъемник, с помощь которого, садясь на палку и подтягивая себя за кольцо, он свободно пересаживался с коляски на тележку и наоборот.

Эту же и другую пару столбов впоследствии Володя стал использовать для подтаскивания бревен с помощью ручной лебедки.

Уже лежа в постели, Володя сказал:

— Ох, и быстро же летит время. Завтра последний день июля, а мы еще и не начали строить.

— Ничего подобного, — возразила Зоя. — Сделано уже немало. Расчистка стройплощадки, разметка дома, отрытие траншеи под фундамент — это уже строительство. А сколько завезено материалов? И ведь прошло всего-то полтора месяца.

— И все-таки мало у меня времени. Вот если бы завтра проснуться, а на календаре тридцать первое мая.

— Ну, уж нет! — возразила Зоя. — Мне куда больше нравится в июле.

— Прости, милая, — погладил он ее волосы. — Я имел в виду только стройку. Боюсь, не успеть мне до холодов.

Первая неделя августа оказалась весьма напряженной. Известие, которое привез Евгений, заставило и Некрасовых, и всех их друзей и поволноваться, и от души потрудиться. Оказалось, что он поговорил с начальником стройтреста о Володиной затее, и тот пообещал прислать к ним через трое суток бетоновоз с готовой смесью для заливки фундамента. Это давало им приличный выигрыш во времени и в деньгах.

К исходу третьего дня ребята, уставшие и порыжевшие от пыли, привезли из заброшенного карьера две машины бута. Путь был неблизкий, да и кувалдами им пришлось помахать на славу. Пока Сергей отвозил первую машину, Саша с Женей заготовили камней на второй рейс.

Володя заканчивал сооружать опалубку для фундамента. Зоя, частенько сбегая от своих малышей, кое в чем помогала ему. Он охотно вводил ее в курс дела, и она, к своему удивлению, с увлечением постигала азы строительства, все более и более проникаясь уверенностью, что у них все получится.

Как только речным песком выстелили дно траншей, Володя поднял два камня, один из них подал Зое и сказал:

— Ну, что, девочка, начнем строить дом?

— Начнем! — с вызовом ответила она.

И они, улыбнувшись друг другу, бросили в основание фундамента по камню. Именно с этого момента Зоя почувствовала свою вовлеченность в начатое дело и ощутила себя единомышленницей своего мужа.

Когда на следующий день им привезли бетонную смесь, их основные помощники были на месте. И уже через полчаса фундамент и отмостки для отвода воды были полностью залиты раствором.

Вечером, когда все участники аврала и их близкие собрались у Некрасовых, Женя, подняв бокал вина, произнес патетическую тираду, суть которой сводилась к тому, что этот день нужно считать памятной датой и достаточным поводом для вечеринки. Все с воодушевлением поддержали его. И после небольшой дискуссии этот день назвали «Днем первого камня».

С этих пор весь жизненный уклад Некрасовых был подчинен интересам стройки. Завтраки у них превратились в планерки, ужин — в подведение итогов. И первоочередными статьями расхода стали траты на малышей и стройку.

Уже на следующий день они решали отнюдь не пустяковый вопрос — как рубить стены: «в лапу» или «с остатком»? В первом случае углы красивее, а во втором — теплее. Еще полтора года назад Зоя посчитала бы свое участие в решении этой проблемы полнейшим бредом, но не теперь. Сейчас она — мать, и продуваемые углы ее ничуть не устраивают. Поэтому практичность взяла верх.

Не менее десяти дней потребовались Володе на то, чтобы вымерить и обтесать заготовленные для сруба бревна. А их концы помогли ему опилить ребята. Зоя не переставала удивляться, откуда у него столько терпения и упорства. Ведь каждое бревно ему нужно было выволочь из кучи, подтащить к своей узкоколейке и ровнехонько уложить его вдоль нее. А потом, скользя вдоль всего бревна на тележке, через каждые полметра то, ставя ее на тормоз, то, снимая с него и орудуя штыковой лопатой, ему нужно было очистить бревно от коры настолько, насколько возможно. Затем, используя лом, лебедку и свою смекалку, Володя поворачивал бревно к себе неотесанной стороной, и все повторялось снова.

Зою очень раздражало то обстоятельство, что возле их дома, как бы невзначай, подолгу задерживались односельчане. А некоторые вообще приходили как на оплаченный аттракцион и откровенно пялились на то, как работает Володя. Вот кого не мешало бы пугануть ружьем!

Бабушка с удовольствием возилась с правнуками, но ее немощь не позволяла Зое полностью полагаться на нее. Да и работы ребятишки задавали столько, что и трем нянькам не управиться. А тут еще и хозяйство.

Когда у них появился канат, стрелу журавлика тут же сняли, снарядили ее и водрузили на место. И тут же опробовали подъемник. Механика творила чудеса. С ее помощью даже Зоя сумела поднять бревно над землей.

В то утро для вырубки первого венца все было готово. Во дворе стоял стойкий сосновый дух. Настроение было под стать моменту — приподнятое.

И вдруг в течение каких-то двадцати минут погода переменилась, пошел сильный дождь. Некрасовы спрятались в коридоре. Зоя с тревогой глядела на Володю. У него был вид обманутого ребенка. Но постепенно взгляд мужа стал теплеть, в нем просыпался лирик.

— Зоенька, неси-ка сюда наших малышей. Пусть посмотрят на этот замечательный ливень.

Сначала Зоя собрала Артемку и вынесла его Володе, а потом поставила рядом с коляской стул, сходила за Аленкой и тоже села. У малышей на личиках читалось сильное удивление, особенно у Артемки. Он забавно хмурил свои едва обозначившиеся бровки и смешно таращил глазенки. А Володя рассеянно гладил ребенка своими мозолистыми исколотыми щепой руками и целовал его в макушку. О чем он думал?

Между тем с неба протянулись к земле тысячи бледно-серых нитей. Их становилось все больше и больше, пока они чудесным образом не сплелись в колышущийся полупрозрачный занавес, который постепенно отгородил их от всего мира.