Павел Зябкин - Герой не нашего времени 2

Возле военкомата он к своему удивлению увидел Агеева Игоря.

— Тебя что в армию забирают? — поинтересовался Вовка.

— Нет, по контракту иду служить, — заплетающимся пьяным языком проговорил Игорь. — Я с бывшей поругался, вот и решил в Чечню ехать.

«Да, дела», — подумалось Вовке. Он не стал говорить «солдату удачи», что из Чечни уже вывели войска, все одно тот не поймет ничего, да и вряд ли все серьезно, очередная блажь наверняка.

Блажь не блажь, но в знакомый кабинет вошли вместе. Вместо женщины там сидел седовласый отставник. Быстро пробежав глазами по Вовкиному личному делу, отставник нашел там всевозможные шероховатости относительно здоровья, да и послужного списка кандидата. Предложил походить по частям, может, где и дадут отношение.

— Да поймите, — взмолился Вовка, — я не хочу тут плац ломом подметать, мне бы в «горячую точку».

— А куда я тебя отправлю? Вот смотри, если не веришь, с Таджикистана, с 201 дивизии письмо.

С этими словами чиновник протянул ему машинописный листок, где среди множества требований к кандидатам значилось, что было особо подчеркнуто чернилами: «Из Чечни не брать. (Кроме срочников)». Пока Владимир читал и перечитывал эти строки, работник военкомата переключил свое внимание на Игоря. Он словно не замечал, что тот пьян и лыка не вяжет. Напротив, с напором и энергией, присущей зазывалам и рекламным агентам, утверждал тому, что выбор правильный. Перед Агеевым была развернута перспектива прекрасной службы в Таджикистане или Закавказье. Тут же Агееву были вручены разные запросы и вместе с Вовкой они вышли из кабинета. Вовка огорченный, казавшаяся такой надежной, палочка-выручалочка вдруг выпала из рук и куда-то закатилась. Игорь напротив довольный, будет чем теперь похвастать перед очередной любовницей, чем надавить на жалость и оправдать последующие пьянки.

Придя домой, и печально взглянув на решительно растущий живот своей подруги Вовка, грустно развернув газету с объявлениями, засел за телефон. Долго ли, коротко ли, но поиски завершились успехом, удалось, в конце осени, пристроиться сторожем на заброшенный завод, где задержка копеечной зарплаты составляла около семи — восьми месяцев. Хоть какое да дело. А реальных путей вылезти из надвигающейся нищеты Вовка никак не видел. «Эх, лучше бы инвалидом стать тогда, тогда бы пенсию получал, побольше нынешней зарплаты, которую все равно увижу не скоро», — не раз в душе своей говорил он. Особо укрепился он в этом после разговора с местным дворовым дурачком Бакланом.

Тогда Вовка по первому снежку топал домой с ночного дежурства на заводе. Навстречу ему вырулил собственной персоной Слава Баклан в резиновых сапогах, украшенных звенящими колокольчиками. Слава был не то что бы полный дурак, а именно душевнобольной. Отличался эксцентричным поведением, но подчас высказывал весьма здравые суждения. Так вышло и тут.

— Здравствуй, отец родной, — как обычно обратился Баклан к Вовке.

Надо заметить, что Слава питал к тому искреннее почтение, особо укрепившееся в нем после возвращения Вовки с Кавказа. Почтение было связано не с героическим прошлым нашего героя, а куда более приземленными и плотскими делами. Будучи в подпитии, а стало быть, в добродушном настроении он не раз поил Славку, слушая его байки о жизни в «психушке», а также, совсем уж раздобрев, профинансировал ему вызов девушки из «эскорт-услуг». Правда, несмотря на вызов, Слава так и не потерял невинность, но Владимир стал для него и вправду отцом родным, о чем Баклан твердил всем и к месту и не к месту.

— Я отец родной в больничке был. — Порадовал он своего благодетеля. — Мне группу вторую пожизненно дали.

— Слав, а на кой черт тебе это надо? — спросил Вовка. — Ты же вроде не совсем то и дурак. Или, правда, дурак?

— Э, отец родной, — ехидно прощебетал «дурак в законе». — Я то хоть и дурак, а четыреста «штук» пенсию каждый месяц получаю, и без задержек. А вот ты умный, на двести «штук» работу еле нашел, да и то их еще неизвестно когда дадут. Вот и подумай, отец родной, кто из нас дурак?

— Блин, Слав, — обреченно произнес Вовка, — а дурак и вправду я.

Разговор и такая меткая характеристика его положения оптимизма Вовке не придал. Надо срочно что-то делать. Выход наметился в тот же вечер. Появился Агеев Игорь, пьяный слегка. С кучей анкет и направлений. Он опять посетил военкомат. Надо же было ему поддерживать имидж. На этот раз, как он поведал, идет набор в пограничники.

— Они из «горячих точек» не вылезают, вся служба по командировкам. — Утверждал Игорь. — Мне капитан их так сказал. Он сам в военкомате людей отбирает.

Особо не доверяя словам соседа, Вовка все-таки решил наутро сам все разведать. Домочадцев, памятуя о том, что женщина вряд ли посоветует что разумное, посвящать в свои планы не стал.

В том же кабинете, где он был пару недель назад, действительно вместе с отставником сидел капитан с зелеными погонами пограничники. Удивительно, но Агеев вопреки себе, не соврал. Все было, так как он и говорил. Капитан с радостью накинулся на Владимира. Видно туго было у него с желающими. Оно и не мудрено. Погранотряд был создан около года назад и уже съездил в командировку на полгода в Дагестан, а после нее, почти весь, с трудом набранный, личный состав разбежался. А теперь опять будут командировки на границы, а ехать некому. Вот и сидят «купцы» в каждом военкомате. Зарплата нормальная, в пять раз больше чем тут сторожем получают. Платят почти вовремя. Только поторопись, а то командировка на носу.

На душе полегчало. Наконец-то хоть почва под ногами появится. А то куда Вова не ходил, везде одни обещания неслыханных богатств, которые должны свалиться на голову успешного распространителя Гербалайфа и прочей ему подобной продукции. Последнюю такую контору он посетил буквально за три дня до того, когда пошел по объявлению, приглашающему юристов, экономистов, врачей и учителей на высокооплачиваемую работу с перспективой карьерного роста.

Тогда в помещении актового зала, собралось огромное количество женщин с растерянными лицами несчастных домохозяек нищих домов, верящих всякому, кто пообещает изменить их жизнь. И видящих во всяком краснобае принца на белом коне. На сцену поднялась женщина лет тридцати и стала рассказывать неестественно бодрым голосом, историю создания их компании по производству некого чудо — лекарства из пчелиного меда. Настолько чудодейственного, что пусти его в открытую продажу, так тем же днем сметут все прилавки. А вот посему и распространяется оно путем создания сети и так далее и тому подобное. Потом она с благоговением указала рукой на стену, где висели портреты улыбающихся дежурными улыбками неизвестных личностей, и с дрожью в голосе пояснила, что вот эти люди добились небывалого успеха в компании и теперь благоденствуют и желают того же остальным. На лицах большей части женской аудитории отразилось искреннее почитание и надежда затесаться в круг этих сетевых небожителей. А Володю напротив расперла тоска. «Опять напрасно время потратил, — подумал он, — лучше бы дома сказки почитал, чем этот бред слушать». И он уже совсем собрался тогда уходить, как услышал, что женщина предлагает рассказать о чудо лекарстве ветеранам фирмы. «А что, посмотрю хоть, что за люди на эту дудку ведутся», — с этой мыслью он остался на месте. На сцену тем временем поднимались почтенные матроны и с приклеенной улыбкой повествовали об чудесном исцелении от мочекаменной болезни, бесплодия, язвы желудка и кажется даже от алкоголизма после приема препарата. Аудитория внимала, некоторые делали записи в блокнотах. Кажется, они созрели и ждали одного, когда же за чисто символическую плату в двести «баксов» им вручат лицензии дистрибьюторов. А Вова в душе давился со смеху: «Ну что за идиотизм. Как доверчива эта публика». Когда ведущая этого шоу обратилась с вопросом к будущим сотрудникам: