Павел Зябкин - Герой не нашего Времени

Наконец остановка в поле. Посреди равнины ну вылитое кольцо. Да, да самый настоящий земляной вал круглой формы, диаметром метров шестьдесят и высотой метра два. На валу еще росли жиденькие деревца и кустарник. Похоже на воронку, но уж слишком мощной должна быть бомба, не меньше ядерной, чтобы такое чудо сделать. Скорее уж какой-то метеоритный кратер, хотя и ему тут откуда взяться. Как бы тут не было, тем не менее, место представляло идеальную природную крепость.

Здесь колонна стала разделяться. Рота, к которой прикомандировали Вовку, вместе с тремя танками и минометом осталась здесь. Остальная колонна, свернув влево на проселочную дорогу, проследовала дальше. С ними уехал командир батальона, он же главный во всем этом войске и Мишка. Так их разлучили. Теперь стали обстраиваться. Времени много это заняло. Все уже природа сделала. Посередине «кратера» как про себя Вовка назвал природное чудо, разлилась огромная лужа, в тот момент покрытая уже крепким льдом.

И вот когда в печках уже закурился дымок, произошло чудо. На доселе пустынной дороге затарахтел мотоцикл. Остановился напротив укрепления, прямо перед стволами танков и БМП. Из коляски вылез старик с седой бородой, в папахе и длиннополом развевающемся пальто. Старик стал что-то гортанно кричать в сторону только что обустроенного блокпоста, ежесекундно потрясая клюкой, которую держал в руке. Казалось, что старик сейчас кинется с этой деревянной палкой на танки. Весь его вид напоминал какого-то неистового библейского пророка. За рулем мотоцикла сидел молодой парень и безучастно наблюдал за всей этой сценой.

Наконец, старец привлек внимание солдат и навстречу ему решил идти молодой лейтенант-двухгодичник, что был старшим на блокпосту. Вовка, а вместе с ним солдат по кличке Старый, вызвались сопровождать командира. Ожидалось что-то интересное и необычное. Сам старец и его спутник явно были безоружны и никакой угрозы, кроме вербальной не представляли.

Когда пробирались через глубокие, наполненные водой колеи от гусениц, Вовка еще раз похвалил себя за предусмотрительность. Его спутники нахватали воды полные сапоги, в то время как Вовка был защищен чулками от ОЗК. Все-таки опыт великая вещь. Сделав знак рукой, чтобы они оставались на месте, командир, в смешной вязаной шапочке на голове, нервно поправляя автомат на плече, подошел к старцу. В облике лейтенанта было что-то, по детски трогательное, особенно эта шапочка, напоминавшая колпак гномика из детской сказки. Автомат на его плече, настолько контрастировал с его обликом и казался чуждым, инородным телом.

В противоположность ему от седобородого чечена веяло такой неистовой, фанатической энергией, что казалось, он сам здесь как магометанский ангел мщения. Вовке пришла в голову мысль, что он бы, пожалуй, не удивился бы, если бы клюка старика, по воле Аллаха, вдруг превратилась бы в огненный меч архангела Джебраила. Что тут началось! Как коршун старец набросился на молодого лейтенанта:

— Убирайтесь отсюда! — Вещал он. — Убирайтесь, пока Аллах не истребил вас. Это святое место. Его никто не может осквернять. Здесь никто не может находиться.

— Но, — пытался вставится лейтенант.

— Малчы, слющай. — тут же заткнул его оратор. — Я людей еле сдержал. О, Алла! Они уже сейчас вас хотели повырезать. Ты что думаешь, танки твои помогут, — при этом он так энергично ткнул клюкой в сторону танка, что казалось, хочет пробить его насквозь, — нет, не помогут, с нами Аллах.

— Но, — опять попытался что-то сказать лейтенант, но инициатива была прочно перехвачена исламским пророком.

— О, Алла! Да вас сегодня же ночью не будет. Ты понимаешь. Никто не простит что вы здесь. Аллах сегодня же уничтожит вас. — Старик плюнув в сторону командира, снял с головы папаху и в сердцах бросил ее на дорогу. Убирайтесь куда хотите, но здесь не будете.

Высказав все это, старец еще раз, подняв пылающие очи к небу, возопил: «О, Алла!», поднял папаху, резко повернулся и сел в коляску. Мотоцикл, презрительно фыркнув, обдал стоявших в недоумении на обочине военнослужащих и поехал в сторону небольшого села, расположившегося на отлогом склоне горы. Но даже сидя в коляске, старец продолжал потрясать клюкой и кричать какие-то, видимо сильные проклятья на родном языке.

Лейтенант стоял, потупившись, как школьник, не выучивший урок, у доски после учительской проработки. Вовка и Старый переминались с ноги на ногу и не знали, как успокоить лейтенанта. Вовке было жалко молодого командира. Судя по всему, этот вчерашний студент был не таким уж слабаком, как сейчас оказался. Просто он, будучи вероятно человеком интеллигентным (что впоследствии и подтвердилось), не был готов к словесным баталиям в наглости. Здесь нужен был бы мастер бандитских разборок «по понятиям», да где же его на войне возьмешь? Понуро побрели они обратно. Из офицеров на блокпосту был один этот лейтенант, и посоветоваться относительно такого щекотливого дела, ему было явно не с кем. Пока Вовка в своей, а Старый в своей палатках со смехом, как очередной анекдот, рассказывали обстоятельства переговоров, раздалась команда: «Выходи строиться!» О, как не хотелось покидать, только что обустроенные и протопленные палатки. Но, таковы уж тяготы и невзгоды службы, которые рекомендуют преодолевать солдатам, люди, сами их благополучно избегающие.

Микроскопическое войско построилось на берегу лужи. Лейтенант, стоя на льду, объявил всем, что они снимаются и переезжают к основной группе. Прямо сейчас. Все, грузиться. И побыстрее, уже темнеет.

О, с какой неохотой принялись бойцы разрушать только что созданный своими руками, со всей любовью уют. Ведь, говорили же им, что надолго здесь, вот и обустраивались от души. Теперь все рушить. С трудом разобрали палатки, печки то горячие, еще тлеют уголья. Все руки обожгли, пока их разбирали, да в золе перепачкались. Но собрались. Но погрузились, и уже в начавшихся сумерках, тронулись по проселочной дороге, в сторону, куда несколько часов назад отбыла основная часть группы.

Дорога проходила через разрушенную ферму. Посередине дороги, лежала давно сгоревшая башня танка. Колея огибала ее с обеих сторон. Чуть поодаль, в поле стоял на сорванных гусеницах тоже обгоревший, корпус несчастного танка. В полутьме он выглядел устрашающе, напоминая скелет доисторического чудовища. Наконец прямо посреди заснеженного поля показались боевые машины, уставившиеся стволами, как хоботами в разные стороны, и беспорядочно рассыпанные палатки. Вот и прибыли. Уже совсем стемнело. Не разжигая огня, лень было, просто воткнули колы и накинули брезент, так и заночевали. У Олега, механника-водителя страшно разболелся зуб. Бедолага мыкался по лагерю, в поисках обезболивающего. Наконец ему вкололи анальгин и еще с час поворочавшись, он наконец, погрузился в спасительный сон. Вовке стало искренне жалко его. «А ну и меня также прихватит, делать то что тогда? — думалось ему в ночи. — Слава Богу, свои больные перед отъездом вылечил, да поудалил, а все равно, кто знает, ведь уже полгода прошло? Как их тут лечить то?»