Вадим Полищук - Зенитчик

— Орудие к бою! — кричу я.

— Батарея к бою! — доносится из-за спины голос Филаткина.

Ствол орудия приходит в движение, но куда стрелять абсолютно непонятно. В Брянске мы получали хоть какое-то целеуказание от прожекторно-звуковых стнанций, здесь их нет. Прибежавший комбат пытается поставить завесу на подходе к ГАЗу с запада. Ночное небо пятнают разрывы наших снарядов. Получается завеса плохо, организовать стрельбу удается не сразу, а когда наш огонь становится более или менее упорядоченным, раздается.

— Прекратить огонь!

Мы выпустили в ночное небо почти сотню снарядов без всякого результата. Немецкий самолет уже давно улетел. Еще около часа мы находимся на позиции, но повторного налета не последовало. Наконец, нам командуют "отбой воздушной тревоги" и мы идем в казарму досыпать.

— Ось бисови души. Поспати спокийно не дали.

По-украински ругается кто-то из первого взвода, выражая общее настроение. До подъема остаются не более четырех часов, когда мы добираемся до наших разворошенных внезапной тревогой постелей. На этот раз я засыпаю быстро, стрельба из пушки на ночном морозе оказывается отличное средство от бессонницы. И от всяких лезущих в голову мыслей о прошлом. Или о будущем? Что-то совсем я запутался.

Розовое февральское солнце разогнало ночную темноту над городом. В морозный воздух над заречной частью почти вертикально поднимается большой столб черного дыма. Понизу клубится белый пар от тушения пожаров. По городу ходят слухи о сотнях сигнальщиков, указывающих цели немецким самолетам. В данном случае самолет был один, и эффект от бомбардировки далеко не стратегический, а скорее психологический. Для нас этот налет ознаменовался внеплановой чисткой орудийных стволов. С наступлением темноты на город наползло тревожное ожидание, повторится налет или нет. Повторился. Только на этот раз сигнал воздушной тревоги прозвучал еще до того, как упали первые бомбы. А в остальном… Мы все также пытаемся вести заградительный огонь, также полосуют темноту сотни сигнальных ракет, а результат опять нулевой. Ночное небо большое и одиночный самолет прячется в нем без труда.

Понимая, что третья бессонная ночь на боеспособности расчетов скажется далеко не положительно, начальство поднимает батарею на два часа позже обычного. Но налеты прекращаются также внезапно, как и начались. В общем, понятно, что наше наступление выдыхается, и немецкая авиация получила возможность прощупать наш дальний тыл, в частности систему ПВО. В середине февраля был получен сигнал о появлении еще одного немецкого самолета. Был он или нет, неизвестно. Погода была отвратительная, над городом висела низкая облачность, и мы интенсивно палили в эти облака, не имея никаких данных о высоте, курсе и скорости цели, даже в самом факте ее пролета никто не был уверен. Однако высокое начальство еще уверено в благополучном исходе нашего наступления, и в том, что Поволжье скоро станет недосягаемым для немецкой авиации. Поэтому наша подготовка к отправке на фронт вступает в завершающую фазу.

У нас в батарее произошло ЧП. Да, собственно говоря, какое там ЧП, так мелкое недоразумение. Самое главное, что никто не пострадал, но визгу было… Началось все с того, что прорвало трубу с горячей водой, которая шла из котельной в нашу полковую баню. Новую трубу сразу не нашли, и мыться нас повели в ближайшую городскую. Главное отличие городской бани от нашей, заключалось в том, что в ней было два отделения: мужское и женское. Хлопцы из уже побывавших в бане батарей быстро выяснили, что наглухо заколоченная дверь в предбаннике мужского отделения ведет прямо в моечную женского. Поскольку дверь была деревянной, то проковырять в ней дырку не составляло никакого труда, что и было сделано. Информация об интересной дырочке мгновенно распространилась среди красноармейцев и наша молодежь не замедлила ею воспользоваться.

Быстренько смыв с себя грязь, молодежь дружно рванула в предбанник к заветной дырочке. Однако дырка была одна, а желающих в нее заглянуть много, поэтому к ней выстроилась длинная очередь. Двигалась эта очередь медленно, так как дорвавшийся до зрелища парень не спешил уступать свое место другим страждущим. Время нашей помывки стало приближаться к концу и стоящие в хвосте заволновались.

— Давай быстрее зырь! Не один ты желающий.

Передние эти требования проигнорировали, и толпа начала напирать на них, пытаясь оттеснить от двери. Те, кто стоял у дверей упирались. Постепенно около дверей образовалась пыхтящая свалка, из которой доносились возмущенные крики. В самый неожиданный момент дверной косяк не выдержал, и дверь вместе с косяком рухнула прямо на моющихся женщин. Чудом никого не придавили, но когда куча голых парней начала расползаться посреди женского отделения, то поднялся такой дикий визг, что у всех заложило уши. Самые стыдливые женщины кинулись назад, самые решительные напали на наглецов, пустив в ход мочалки, шайки и прочие принадлежности, попавшиеся под руку. Наши зенитчики позорно сдали поле боя противнику и попытались спастись бегством в свою часть бани, но увлеченные успехом женщины продолжили наступление и ворвались на мужскую территорию.

Умудренная жизненным опытом часть батареи, естественно, не принимала участия в молодежных забавах. Мы спокойно мылись, наслаждаясь теплом и возможностью расслабленно посидеть, держа ноги в горячей воде, когда наши уши достиг грохот от падения какого-то тяжелого предмета, а затем истошный женский визг. "Старики" бросились к выходу, а навстречу им в двери вломилась толпа молодежи, подгоняемая хлесткими ударами мокрых мочалок. Другая часть молодых искала убежища в раздевалке. Воспользовавшись преимуществом в массе, я пробился вперед и буквально столкнулся с разъяренной фурией лет тридцати пяти. От неожиданности, я не придумал ничего лучше кроме как.

— Куда прешь, старая?! Совсем стыд потеряла?!

На мой вкус женщина была низковата, широковата в кости и грубовата лицом, но для своего времени, видимо, самое то. На слова о стыде женщина никак не отреагировала, а вот на "старую" реакция была мгновенная.

— Это я старая? Ах ты!

Я едва увернулся от мочалки, которой она попыталась хлестнуть меня по лицу. Второго удара я бы не избежал, но в этот момент кто-то из батарейных "дедов" окатил ее, и меня заодно, ледяной водой из шайки. Немного досталось и женщинам, стоящим сзади. Визг заложил уши. Осознав, что численное преимущество перешло к мужикам, а качественное и подавно на нашей стороне, бабы, растеряв боевой пыл, бросились обратно. Вторая волна катилась от раздевалки. Оттуда вторгшихся шуганули наш старшина и подоспевший заведующий баней. Побоище не завершилось.