Анатолий Иванкин - Последний камикадзе

Почтительный стук в дверь салона оторвал адмирала от созерцания гибрида орудия убийства с шедевром изобразительного искусства. Это прибыл флаг-офицер с документами.

Первой адмирал прочитал телеграмму с поздравлением императора. Такой высокой чести он удостаивался впервые в жизни, хотя прослужил микадо много лет. В душе Нагумо Тюити шевельнулась радость. Ему выпало счастье вписать в летопись Японии такую победную страницу, какой еще не знала история.

Остальные поздравления — от адмирала Ямамото, Кайчуксё и сухопутного генштаба — он отложил в сторону. Его сейчас больше интересовала расшифрованная депеша, составленная на основе докладов агентов из Гонолулу, о потерях флота США в бухте Пёрл-Харбор. Цифры, приведенные в шифровке, были несколько ниже тех, которые доложили вернувшиеся из боя ведущие групп, но все равно они были чрезвычайно высокими: потоплено четыре линкора и крейсер, большое количество эсминцев, сторожевых кораблей и вспомогательных судов, выведены из строя все авиабазы — на их стоянках сгорело около двухсот пятидесяти боевых самолетов; четыре линкора получили настолько серьезные повреждения, что не смогут покинуть бухту Пёрл-Харбор в течение многих месяцев…

Отпустив флаг-офицера, Нагумо порылся в нотах и, отбросив крышку рояля, сел за инструмент. Из-под его утративших былую гибкость пальцев полились звуки бетховенского «Эгмонта». Сначала были сбои. Нагумо недовольно морщился и встряхивал головой, а затем постепенно разыгрался. Он любил думать под Бетховена и Баха. Вот и сейчас он думал о том, что, пожалуй, Исороку Ямамото преувеличил опасность затяжной войны с Америкой. Штаты не скоро оправятся от учиненного им разгрома. Сейчас, когда добрая половина кораблей их Тихоокеанского флота зарылась в ил на дне бухты Пёрл-Харбор, перед Японией открываются великолепные военные перспективы. Он одним ударом обеспечил империи господство на Тихом океане.

Затем мысли вернулись к поздравлению императора.

Интересно, чем отметят его за беспрецедентный рейд на Гавайи? Из высших японских орденов у него не было только ордена Хризантемы, но им награждались лишь члены императорской династии и коронованные особы. Может, ему дадут очередной чин и сделают членом императорского совета — Гэнро?

— Мало вероятно! — сказал он вслух и, захлопнул крышку рояля.

— Постройте личный состав «Акаги» на летной палубе, — распорядился он по телефону. Ему захотелось поздравить участников рейда.

Когда Нагумо Тюити, поздравив подчиненных с победой, покинул летную палубу, сопровождаемый дружными возгласами «банзай», мало кому удалось сохранить невозмутимость. Только у Моримото да еще у нескольких старослужащих пилотов на лицах было написано, что все произошло именно так, как и должно было произойти, и что они ничуть не сомневались в результатах рейда к Гавайям. Зато молодежь восторженно ликовала, не стесняясь высказанных чувств.

— Еще два-три таких рейда — и мы поставим англосаксов на колени! — ораторствовал в кругу приятелей лейтенант Микимота Комура, тот самый летчик, который потерпел аварию во время тренировок у Сиоку.

— Кто больше болтает, тот меньше делает, — заметил в его адрес Кэндзи Такаси. — Я знаю точно, что торпеды Комура прошли вчера мимо цели.

— Бывает, что и не повезет, — возразил Ясудзиро и, посмотрев на семейство пролетевших фрегатов, вздохнул: — Жаль, дорогой Кэндзи, что мы поспешили осушить ту бутылку «Белого журавля». Как бы она была сейчас уместна…

Выручил всемогущий волшебник Моримото, с таинственным видом пригласивший приятелей в свою каюту. Там они выпили за победу и покровительство бога Хатимана целую бутылку французского коньяка, добытую из погребка вице-адмирала Нагумо. Непьющий адмирал хранил запасы спиртного на случай приема высоких гостей. Стюард командующего, пройдоха с невинными глазами, сделал на бутылке запретного зелья неплохой бизнес.

— Потери авианосной авиации в этом рейде составили всего лишь двадцать девять экипажей — жалкая цена за американский флот. — Моримото, разогретый коньяком, сбросил самурайскую маску невозмутимой отрешенности и говорил с воодушевлением. — Наши потери над Гавайями в десять раз меньше, чем у острова Сиоку. Значит, жертвы, принесенные там, оказались не напрасными, как это думали некоторые… Вы помните, Ясудзиро-сан, мои слова, что Сиоку будет ситом, в котором отсеются все лишние?

— О да, сэнсей, — поклонился Ясудзиро, — вы были правы.

В это время на Гавайях, над которыми пронесся сокрушительный тайфун японского налета, Чарлз Мэллори и Роберт Харрис испивали до дна горечь поражения.

— Эти желтолицые нам так начистили морду, что лучше не сделал бы Джо Луис [27] Чемпион мира по боксу в тяжелом весе. начинающему боксеру, — ворчал Боб, лежа на жестких нарах бомбоубежища. Вот уже второй день оно служило жильем для летчиков 332-й эскадрильи. «Погорельцы» перенесли сюда спасенные вещи и даже чудом уцелевший радиоприемник.

Чарлз, еще не пришедший в себя после выпивки с экипажем спасенной им «крепости», молча крутил ручку настройки приемника. Сквозь звуки блюза вдруг прорвался голос популярного обозревателя Фуллера, комментирующего итоги японского нападения на Гавайи:

— Пёрл-Харбор произвел удручающее впечатление на все слои населения США. Американцы, подобно Адаму и Ёве, обнаружили, что они голые…

Чарлз, не заметив подошедшего сзади капеллана, который хотел послушать Фуллера, — выругался и выключил приемник.

— Что мы будем делать, если японцы повторят нападение?

— Отсидимся в убежище, — ядовито ответил Роберт. — А на двух оставшихся «лайтнингах» слетают Пол и Адамс.

— А что, если они высадят десант на Оаху? — продолжал приставать ко всем Чарлз.

— Сохрани нас от этого всевышний, — произнес капеллан, подняв глаза к потолку убежища.

— Тогда они возьмут нас голыми руками, — подал голос Роберт.

Все замолчали.

— Война только начинается, — заговорил капеллан. — Не забывайте, что у Америки еще много кораблей в Атлантике. Да и Британия, наша союзница, имеет сильный флот в Сингапуре. Президент Рузвельт не оставит Гавайи в беде.

— Спасибо, святой отец, за утешение, — сказал кто-то из темного угла. — Правда, было бы лучше, если бы мы их сюда не допустили. Как все могло так получиться? Как?

Вопрос повис в воздухе.

Пёрл-Харбор был только началом серии нокаутирующих ударов, нанесенных флотом Японии по флотам англо-американских союзников. Вечером 10 декабря 1941 года «Акаги» и другие корабли ударного авианосного соединения раскрасились цветными флагами. На стеньге флагманского корабля снова был поднят флаг с броненосца «Микаса». Было получено радостное известие о новей победе японского оружия в западной части Тихого океана. И хотя Ясудзиро не принимал участия в той битве, он хорошо знал соотношение сил, место действия и даже многих участников события и достаточно зримо мог представить себе случившееся за много тысяч миль от Гавайских островов.