Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов»

На следующий день они вылетели на Неаполь. Маршрут шел вдоль побережья. Примерно на середине маршрута под ними проплыл «вечный город» — Рим. Карлу приходилось бывать в нем в далеком детстве, но он сразу же узнал с воздуха огромную чашу Колизея и Замок святого Ангела, возвышающийся над мостом через Тибр мавзолей императора Адриана. Особенно хорошо просматривался ансамбль собора святого Петра. Странное чувство возникло у Карла. Его потянуло туда, вниз, захотелось пройти по улицам, где новое соседствовало с древним.

«Если останусь жив, — загадал он, — обязательно снова побываю в Риме, чего бы это мне ни стоило».

Горючего оставалось совсем немного, когда впереди показался Везувий. Вулкан разочаровал Карла: он оказался довольно низкорослой горушкой. Любая вершина в Альпах чуть не в два-три раза превосходила его по высоте.

На аэродроме в Неаполе быстренько заправились и снова, не теряя времени, заняли места в кабинах.

В Катанию — авиабазу, расположенную на востоке Сицилии, — шли вдоль носка «Итальянского сапога». Незаметно перенеслись через Мессинский пролив и оказались над иссушенным солнцем гористым островом.

Когда произвел посадку отряд фон Риттена, погода начала портиться. Небо затянуло плотной облачностью.

Метеорологи вручили Келленбергу штормовое предупреждение. Приближался фронт окклюзии — усиление ветра до 18 метров в секунду, осадки с ухудшением видимости до одного километра. По всем правилам, нужно было возвращать третью группу или сажать на запасной аэродром. Но они уже подходили к Мессине, и бензина оставалось только до Катании.

— Дайте возможность первыми произвести посадку молодым летчикам, — передал по радио Келленберг.

Группа, ведомая лидером, вышла на аэродром и произвела роспуск, когда пошел дождь. Три молодых пилота сели до того, как дождь превратился в ливень, Остальные не попали на полосу, уходили на второй круг. В этот день авиагруппа потеряла первый самолет: молодой летчик не смог зайти на посадку, и после третьей попытки на самолете остановился двигатель из-за полной выработки бензина. Холмистая местность не позволила сесть на фюзеляж, и летчик махнул за борт с парашютом.

Испортившаяся погода «зажала» отряд в Катании надолго. Почти трое суток летчики авиагруппы слушали, как обложной дождь монотонно барабанил в окна гостиницы.

— Нет бы ей испортиться чуть пораньше, — негодовал Руди Шмидт. — Сидели бы в Неаполе. Девочки там — как картинки. А что здесь? Дыра, захолустье, полудикари. Приударь за какой красоткой — или из-за угла пристрелят, или нож в спину. Бандиты! Ничуть не лучше русских партизан.

— Ну, Руди, ты, как всегда, преувеличиваешь, — прервал его жалобы Ганс Хенске. — Мы здесь, как союзники дуче, находимся под его защитой и защитой короля Виктора-Эммануила. Ты — дорогой гость итальянского народа. Иди, гуляй. Девочки мокнут на тротуарах. Они отвертели шеи, выглядывая, не идет ли Руди Шмидт.

— Давно знаю, что ты трепло. Не напоминай об этом лишний раз, — обозлился Руди.

— Командир, а чего нас несет в эту Африку, что мы там забыли? — спросил Бюттнер.

— Это большая политика, а мы солдаты. Наше дело — бить англичан. А где их бить, нам прикажут.

— Прости, Карл, но это ответ для ординарного кретина. А мне бы тоже хотелось разобраться в этом вопросе поглубже, — сказал Эрвин, который был с утра не в духе. — Насколько я знаю, фюрер заявлял, что немцы ведут войну севернее Альп, а итальянцы южнее. Так почему мы оказались здесь, вопреки заверениям фюрера?

— Видишь ли, Эрвин, я кое-что слышал об этом от Гуго фон Эккарта. Действительно, фюрер не собирался вмешиваться в итальянские дела. Дуче очень болезненно переживает все, что касается нашей политики на Средиземном море. Он давно сделал на него заявку, объявив своим морем. Но фашизм не создал из итальянских солдат воинов, способных на подвиг. Англичане чувствительно начистили нюх их престарелому маршалу Грациани. Он потерял почти всю Ливию и сто тридцать тысяч войск, сдавшихся в плен. Пришлось» фюреру послать ему в помощь экспедиционный корпус Роммеля «Африка». Сначала дела у Роммеля шли хорошо, но потом и ему пришлось отступить, оставив отвоеванную у англичан территорию. Сейчас генерал Роммель перешел к обороне и накапливает силы, чтобы ворваться в Египет и захватить Суэц. Вот и мы будем прикрывать его от ударов англичан, которые здесь изрядно докучают. Теперь тебе понятно?

— Теперь понятно. Но радостнее от этого не стало. Представляю, какое будет снабжение на этом захолустном театре военных действий, какие условия для боевой работы и отдыха, если и в Сицилии нас лишают всего… — Эрвин не мог успокоиться: Келленберг сделал утром ему замечание за попытку организовать выпивку и реквизировал оцпетенную бутыль с вином.

— Зато здесь спокойнее, чем в России. Хоть партизан не будет, — утешил Хенске.

К середине третьего дня облачность стало растаскивать. В голубые окна проглянуло не по-зимнему теплое солнце. Циклон сместился на северо-восток, захватив Балканы, Турцию и Черное море.

Теперь отряду предстояло пройти самый трудный участок маршрута — перелететь из Сицилии в Африку на ливийский аэродром Уилус. Сложность выполнения задания была не только в предельной дальности полета, но и в том, что на пути находился «непотопляемый авианосец» англичан — остров Мальта. Английские истребители из Ла-Валетты могли испортить обедню: если с ними придется ввязаться в воздушный бой, то бензина не хватит долететь до побережья. А вода в Средиземном море хотя и теплее, чем в берлинском озере Хавель в июне месяце, но искупаться в ней никому не хотелось.

Фельдмаршал Кессельринг, утверждая заявку на перелет, обещал помочь: в период перелета авиагруппы через море он решил выделить авиагруппу Ю-88 для нанесения удара по Мальте. Тогда «харрикейнам» будет не до них.

В Уилус прилетело 34 Ме-109. Шедший замыкающим группы ведомый летчик Тобиаса Зингера пропал без вести. Трагедия произошла за считанные секунды.

— Вот он только что шел сзади правее, глянул на него — на месте. Посмотрел на остаток топлива, на время полета, прикинул на карте расстояние. Снова посмотрел на ведомого — нет. Запросил по радио — молчание, — оправдывался Зингер.

— Мы еще воевать не начали, а уже нет двух самолетов, — пробурчал Келленберг, внимательно вглядываясь в лица молодых летчиков. Они были угрюмы. Каждый мог оказаться в положении пропавшего унтер-офицера. Их тревожила неизвестность причины гибели молодого пилота. В чем дело? Отказ матчасти, вражеский истребитель или еще что-либо другое? После того как в германской авиа-промышленности стали работать иностранные рабочие, число загадочных аварий резко увеличилось.