Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов»

— самолеты 77-й эскадры имеют обычную темно-зеленую окраску (низ серо-голубой). Капоты моторов и рули поворота — желтого цвета.

В случае появления указанных эскадр на вашем направлении прошу срочно доложить.

Шифртелеграмма

Срочно

В результате опроса сбитых пленных летчиков установлено: что на аэродромный узел Обливская прибыли бомбардировщики Ю-87 II и III авиагрупп 2-й штурмовой эскадры «Иммельман».

Командиром III авиагруппы является любимец Геринга майор Ганс Ульрих Рюдель, награжденный Рыцарским крестом с дубовыми листьями.

Его самолет имеет обычную окраску темнозеленого цвета. Кок винта — голубой. Под левой плоскостью в контейнере расположена 37-мм пушка. Надпись на фюзеляже — «Т7-АД».

На одном из сбитых самолетов Ю-87 обнаружен отличительный знак — щит с округлым основанием, разделенный зубцами на два поля. На нижнем, желтом поле щита — изображение гнома, скользящего с горы в домашней туфле.

По документам, найденным у убитого немецкого летчика, установлено, что он служил в штабе 77-й авиаэскадры «Битва за Англию».

Кроме вышеуказанных штурмовых авиаэскадр под Сталинградом отмечено появление 1-й бомбардировочной эскадры «Гинденбург», имеющей на вооружении самолеты Ю-88. Отличительный знак эскадры — черная сова на фоне желтого круга луны.

23 августа солнце жарило с самого утра, обещая воскресный день обратить в гнетущее пекло. Третий месяц на город не падало ни капли дождя. Иссохшая от зноя земля растрескалась, трава высохла, и с деревьев раньше времени начали опадать сухие, скрученные листья.

Впрочем, коренных сталинградцев это не удивляло. Они привыкли к сорока градусам жары летом и к сорока градусам мороза зимой. Континентальная Азия была совсем недалеко. За Волгой начинались сухие степи Казахстана, а чуть дальше на юго-восток — пески Кызыл-Кума.

От жары спасала Волга. С утра yарод устремился на пляжи Красной Слободы, Бакалды и Турбазы.

Словом, все шло своим чередом, и удивляло только одно — полное отсутствие в небе германской авиации.

— Что-то затевают фашисты, — сказал своим летчикам Рогачев, поглядев в пустынное безоблачное небо.

— Видно, вчера шнапса перебрали, — пошутил кто-то из пилотов, — а сегодня отмокают.

Если бы не отголоски артиллерийской стрельбы, доносившиеся со стороны плацдарма, захваченного немцами у Песковатки, можно было подумать, что у войны от натуги лопнула «становая жила» и она затихла при последнем издыхании, жалкая и присмиревшая.

Но это только казалось. На самом деле германский 14-й танковый корпус, переправившийся на плацдарм, готовился к броску на северную окраину Сталинграда, а на аэродромах базирования немецкой авиации шла усиленная подготовка к нанесению жестокого, террористического удара по непокоренному городу.

Вступили в силу, обретая плоть, страшные слова приказа, изложенные в директиве ОКБ № 41 от 5.04.1942 г., помеченной грифом «Совершенно секретно! Только для командования»: [67] Д а ш и ч е в В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. М., 1973, с. 322. 238

«…В любом случае необходимо попытаться достигнуть Сталинграда или по крайней мере подвергнуть его воздействию тяжелого оружия с тем, чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций».

К обеду бой загрохотал на подступах к Гумраку, и по команде с КП 8-й воздушной армии полк майора Лобанова был срочно перебазирован за Волгу на аэродром, расположенный близ колхоза «Борьба с засухой».

После приземления Рогачев услышал команду по рации:

— Рули вправо. Видишь, там тебе флажком машут?

— Вижу, — ответил Андрей, не обратив внимания на «тыканье» руководителя. Он успел привыкнуть к той фронтовой непосредственности, с которой даже незнакомые летуны обращались друг к другу.

Опаленные огнем жарких схваток, продутые свинцовыми ветрами, пилоты, постоянно рисковавшие жизнью, мало уделяли внимания тонкостям этикета.

На «вы» обращались, как правило, к командирам полков и эскадрилий, потому как все остальные командиры в полку, должностями пониже, были такими же мальчишками-сверстниками, с которыми хлебали из одного котелка, спали на одной охапке сена.

Подруливая к указанному месту, выделенному для стоянки самолетов полка, Андрей обратил внимание на два десятка машин необычного вида. Присмотревшись внимательно к незнакомому самолету, он угадал в нем «заморского гостя» — американский истребитель П-40 «киттихаук». Размерами он был покрупнее нашего Як-1, но масляный и два водяных радиатора, установленные в общем туннеле под двигателем, придавали ему сбоку вид головастика. Как-то не верилось, что этот тупоносый, как бульдог, «американец» сможет развить приличную скорость.

Андрею да и другим летчикам было любопытно взглянуть на иностранную технику, которая отличалась от нашей не только компановкой и размещением агрегатов, но и материалом изготовления: наши самолеты имели планеры из дельта-древесины, «киттихаук» же имел конструкцию цельнометаллическую.

Но сходить на соседнюю стоянку самолетов на этот раз не удалось. Нужно было срочно готовиться к боевому вылету. Андрей едва успел утолить жажду несколькими ломтями сахаристого арбуза (бахча начиналась сразу же за хвостами самолетов), как их посадили в первую готовность.

А после четырех часов пополудни начался сущий ад, который никогда никому из летчиков даже не снился.

«Юнкерсы», «хейнкели» и «мессершмитты» висели на всех высотах от восьми до полутора тысяч метров. Целей было столько, что рябило в глазах, и эта рябь многократно усиливалась от дымов зенитных разрывов, затмивших небо, и от полос копоти и чада, оставленных сбитыми самолетами.

Рогачев своей шестеркой истребителей с ходу атаковал ближнюю группу Ю-87, которая в правом пеленге заходила на сброс бомб по тракторному заводу.

Уменьшив скорость, чтобы не проскочить «лаптей», [68] «Лаптями» или «лаптежниками» советские летчики называли Ю-87 за неубираемые в полете шасси, закрытые обтекателями («обут в лаптях»). Андрей выбрал себе цель. Это был «юнкерс» ведущего группы, на капоте которого белыми буквами было написано: «Дон Педро».

По обязательному правилу перед атакой оглянулся назад, чтобы убедиться, нет ли позади группы «мессершмиттов». Из-за этого упустил момент: «Дон Педро», перевернувшись через крыло, понесся вниз в отвесном пикировании.

Не теряя времени, Андрей прицелился по второму «юнкерсу» и дал очередь из всех огневых точек. Неуправляемый «юнкерс» вошел в перевернутый штопор, замелькав черными крестами на желтых законцовках плоскостей.