Валентин Зуб - Тайна одной башни (сборник)
- Название:Тайна одной башни (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Юнацтва
- Год:1988
- Город:Минск
- ISBN:5-7880-0082-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валентин Зуб - Тайна одной башни (сборник) краткое содержание
Книгу составили полюбившиеся детям приключенческие повести белорусских писателей «Таинственная надпись» Валентина Зуба, «Тайна одной башни» и «Преступление у Зеленой тони» Всеволода Кравченко, «Дозор на Сухой Миле» и «Тайна бункера № 7» Владимира Павлова.
СОДЕРЖАНИЕ:
ВАЛЕНТИН ЗУБ. ТАИНСТВЕННАЯ НАДПИСЬ. Перевод с белорусского В. А. Жиженко
ВСЕВОЛОД КРАВЧЕНКО. ТАЙНА ОДНОЙ БАШНИ. Перевод с белорусского В. Г. Машкова
ВСЕВОЛОД КРАВЧЕНКО. ПРЕСТУПЛЕНИЕ У ЗЕЛЕНОЙ ТОНИ. Перевод с белорусского В. А. Жиженко
ВЛАДИМИР ПАВЛОВ. ДОЗОР НА СУХОЙ МИЛЕ. Перевод с белорусского В. А. Жиженко
ВЛАДИМИР ПАВЛОВ. ТАЙНА БУНКЕРА № 7. Перевод с белорусского В. Б. Идельсона
Художник В. Г. Приешкин
Тайна одной башни (сборник) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Скучно, тягостно было Антону пасти коров. В лагере кто в поход собирается, кто из похода возвращается. Разбирают и чистят оружие — свое и трофейное. Учатся ставить мины. С кем-то беседует комиссар. А может, ожидается самолет с Большой земли — готовятся костровые, готовится группа встречи… Да мало ли дел в лагере?! Кипит, одним словом, жизнь. А тут жарься на солнце, загорай, Антон, коровам хвосты накручивай!
Время без серьезного занятия тянется томительно. Пастьбу коров Антон не считал занятием серьезным. Потому в мыслях и согласен был дежурить и два, и сколько угодно внеочередных нарядов на кухне, только бы не млеть под солнцем на Сухой Миле.
Ближе к обеду, в ту пору, когда гонят коров на ранки, пришли повариха Матруна и санитарка Вера. Подоили тех, что доились. Из десяти коров таких, поди, пяток только и было. Остальные яловые или запущенные. Этих в первую очередь ждет котел, потому что нужно, чтобы хоть раз в день еда у партизан была сытной.
Матруна, подоив первую корову, налила по чашке молока Антону и своей Топе, которая сегодня была у него в подпасках. Хлеб у пастухов нашелся. Они достали свои припасы, принялись обедать.
Работы у Матруны-поварихи хоть отбавляй. Едоков хватает. Да по большей части всё молодые — съедят и добавки просят. Завтрак, обед, ужин — по расписанию. Только сама война не знает расписаний. Приходят хлопцы ночью, приходят под утро — давай поесть. А если приносят с собою раненого, то надо, чтоб и горячая вода была.
Бывает, правда, так, что, вернувшись с задания, партизаны на кухню и не заходят. Не до еды им, с ног валятся. Тут добрести бы до своей землянки, упасть на нары, уснуть. Но Матруна все равно на ногах. Кому положено, пускай идет с докладом к командиру в штабную землянку, кто — спать, а ее обязанность быть готовой накормить хлопцев с дороги. Если дело под утро Матруна принимается растапливать печь-плиту. Сухие дровишки на растопку у нее всегда под рукой: разложены на комельке.
Печь-плита с несколькими вмазанными котлами — под широким навесом на столбах. Здесь же, под навесом, стоит несколько длинных столов из неструганых досок на ножках-крестовинах. С первых теплых дней до глубокой осени кухня служит и летней столовой.
Главная распорядительница здесь — Матруна. Помогают ей партизаны из наряда. Помогает и дочь Топя…
Женщины подоили коров. Ведра обвязали поверху белыми платками из парашютного шелка, чтоб молоко не расплескивалось. Ушли в лагерь.
Тоня осталась.
Их, мать с дочерью, партизаны нашли однажды вблизи сожженной деревни. На деревню рано утром налетели каратели. Согнали всех жителей в здание начальной школы и подожгли его. Люди ринулись в окна. Застрочили пулеметы. Но люди все равно вываливались из окон, пускались бежать в поисках спасения от огня и пуль.
Спаслись только Матруна с Тоней. Они в числе первых выскочили в окно. Сперва мать вырвала из тесноты девчушку, подсадила ее, потом перевалилась через подоконник сама. За ними бросились остальные.
Им повезло. С той стороны, где было окно, огромными клубами слался по земле дым. Побежали вместе с дымом. И каратели, не целясь, палили в дым. Падали убитые и раненые. О них спотыкались и тоже падали живые.
Многим удалось отбежать далеко. Один мальчонка лет пяти, в штанишках со шлейкой через плечо, добежал до самой конопли. Да не успел скрыться в ней: на меже скосила его фашистская пуля. Матруна его видела. Когда все стихло, под вечер она вышла из конопли посмотреть, что натворили фашисты. В конопле партизаны и нашли ее с Тоней. Матруна заикалась, не могла вымолвить слова, а девочка жалась к матери и беззвучно плакала.
Как бы ни крутила война людей, как бы ни ломала, что ни делала с ними они выстоят. Конечно, это касается не всякого человека. Немало согнутых, скрюченных, сломанных телом и душой… В жизни, как в снопе жита. Разные там соломины. Но больше всего — прямых.
Война — явление временное, преходящее. Естественное состояние человека — в мирном труде и заботах. Даже на войне человек по-мирному устраивает свой быт. Разве что ежедневно, а то и ежечасно строит ему помехи все та же война…
Антон не знает о существовании такого взгляда на войну, такой философии. Но душою он чует, что это так. Глазами видит, что так, и радуется этому.
Вот и Тоня, дочь их отряда, горевшая, но не сгоревшая в огне, видно, забыла уже все пережитые ужасы, мурлычет что-то под нос и плетет веночек. Второй. Первый уже на голове.
Размышляет об этом Антон, а самого догадки сверлят: и что от него нужно "министру странных дел", их начальнику разведки? Что он затеял? Как только заступит дежурным по отряду — готовь, Антон, пугу. Коров пасти. Это сейчас коров. А пока не заболел и не лег в госпитальную землянку пастух, все время посылал его в караул на заставы. И не глупый же вроде хлопец, чтоб придираться без дай причины за кличку, прилипшую к нему, как смола, с легкой Антоновой руки. Да и не нарочно ведь было сказано. Недослышал Антон, о чем говорили хлопцы, переспросил. А получилось так, будто с умыслом переврал фразу. И пошло-поехало — дай только что-нибудь свеженькое на язык! — по всему отряду: "министр странных дел" да "министр странных дел".
А чтоб знать, откуда это взялось, надо рассказать по порядку да и немного назад заглянуть.
Весной сорок первого года немцы решили открыть в некоторых деревнях школы. Открывалась такая школа и в Яминске, где формировался полицейский гарнизон. Направили туда из Лугани привезенного откуда-то учителя. Его по дороге перехватили партизаны — тогда еще небольшая группа из партийных и советских активистов, ушедших в лес, и окруженцев.
Назавтра с документами этого учителя, никому ни о чем не сказав, никого не поставив в известность, Петро Стежка исчез. В группе забеспокоились. Стежка казался всем человеком надежным, проверенным, а тут — на тебе! На всякий случай сменили стоянку.
А в это время Стежка с солидным видом учителя сидел напротив коменданта Лугани и, как позже рассказывал сам, вел "переговоры".
Пан учитель жаловался, что в школе выбиты окна, полицаями поломаны парты. Нет тетрадей и учебников.
"Как учить, герр комендант?" — вопрошал Стежка.
Комендант кое-как ворочал языком по-нашему и потому отослал переводчицу. Вел переговоры сам. Пообещал, что начальник полиции повынимает стекло из окон в домах "большевиков", мужики отремонтируют парты. Потрясая в воздухе пальцем, сказал:
"Глафное учить дети великий любоф к великий Германия. Яволь?"
"Яволь, герр комендант. Понял, — ответил Стежка. — А читать-писать как же?"
"Читать — мало. Немношко учить читать. А шрайбен, писать — никс, не нушно. Яволь?"
"Чуть-чуть научить читать, а писать — так чтоб и расписаться не умели. Хорошо, я понял. А арифметику по какому учебнику преподавать?"
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: