Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 2

1966 год заканчивался для нас, военных, на минорной ноте — министр обороны Родион Яковлевич Малиновский с трудом объехал войска, выстроенные на Красной площади для парада в честь 49-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции, еще с большим трудом поднялся на трибуну Мавзолея и фактически на последнем дыхании произнес речь. Он был тяжело болен. Да и погода была плохая — обильно шел мокрый снег. Все поняли, что его время сочтено. Действительно, в марте 1967 года мы простились с ним на печальной траурной церемонии.

Два года учебы буквально пролетели.

Накануне госэкзаменов кадровики предварительно сделали «пристрелку» с назначением. Мне было сказано: поскольку долго служил на Севере — поедешь в центральный район страны или на юг. Приехал начальник Главного управления кадров Министерства обороны генерал армии Гусаковский с комиссией. Он уже конкретно определял место службы и должность. Подошла и моя очередь. Захожу, представляюсь. Предлагают сесть. Гусаковский говорит:

— Вы окончили академию с золотой медалью и отличием, поэтому имеете право выбора места службы и должность с повышением относительно той, с которой вы прибыли на учебу. И вообще, в принципе хотели бы вы попасть на командную или штабную должность? Мы также учитываем ваше продолжительное пребывание в Заполярье.

— Что касается должности, то желательно, чтобы это была штабная.

— Например, начальник штаба армии, так, что ли?

— Это был бы для меня идеальный вариант. Мне практически почти не довелось бывать в роли руководителя штаба. После академии я мог бы хорошо реализовать в этой роли приобретенные знания.

— Понятно. А по части географии?

— Готов ехать в любой район.

— Хорошо. Вы пока покурите, а мы здесь посоветуемся.

Я вышел. Естественно, товарищи облепили меня: «Ну, что? Ну, куда? На какую должность?» Я передал им содержание нашего разговора. Кто-то позавидовал: «Вот счастливчик! Сейчас пошлют в Московский или Киевский военный округ — вот где малина! В крайнем случае, в Одесский или Северо-Кавказский — на Черное море».

Меня долго не вызывали. Друзья успокаивали: «Это они получше место подбирают». Наконец выглянул полковник и пригласил меня. Захожу. Опять усадили, и Гусаковский начал, глядя мне пристально в глаза:

— Учитывая ваши пожелания и долголетнюю службу в Заполярье, учитывая право выбора, но также принимая во внимание решение Военного совета Ленинградского военного округа, где высказано ходатайство перед министром обороны о возвращении вас обратно в округ, мы здесь всё взвесили и остановились на таком варианте: назначить вас командиром армейского корпуса в Архангельск.

Я молчу. Тогда Гусаковский спрашивает:

— Может быть, у вас в связи с этим есть вопросы?

— Вопросов нет. Какие могут быть вопросы? Мне все ясно. Спасибо за доверие.

— Ну, вот и хорошо, — сказал Гусаковский и, вздохнув, начал что-то искать на столе. Чувствую, что-то недоговаривает. Наконец Гусаковский взял какой-то листок, пробежал его глазами и говорит:

— Тут вот только одна существенная деталь. Раньше в Архангельске стоял 44-й армейский корпус. В связи с решениями нашего руководства управление корпуса в полном составе вместе с гражданским персоналом переброшено в Забайкальский военный округ. Но дивизии корпуса и корпусные части остались. Вам придется формировать управление корпуса вновь. Это непростая задача.

— Но мы вам офицерскими кадрами максимально поможем, — включился в разговор начальник управления кадров Сухопутных войск генерал-лейтенант К. Майоров.

— Да, конечно, — продолжил Гусаковский, — я отдам необходимые распоряжения и в Ленинградский военный округ. Что касается базы для размещения, то, насколько мне известно, там все сохранилось.

Поняв, что вопрос решен и надо уходить, я поднялся.

— Мне все ясно. Разрешите идти?

Все тоже поднялись. Гусаковский подошел ко мне и, пожав руку, по-отечески сказал: «Желаю вам успеха».

Не успел выйти в коридор, как меня сокурсники схватили и потащили в дальний угол: «Ну, давай, выкладывай все по порядку. Что-то долго у них засиделся».

— А что выкладывать? Как вы предполагали, так и получилось, — улыбнулся я, сделав довольную мину, — еду на море!

— Я же говорил! — выкрикнул кто-то.

Тогда я добавил:

— Только не на Черное море, а на Белое — в Архангельск.

— Так ты же на Севере уже двенадцать лет…

— Зачем об этом? Вопрос решен.

— Но в Архангельске нет армии, а ты же хотел идти на штаб армии, — не унимались друзья.

— Наверное, нет штабов армий.

— А кем тебя посылают?

— Командиром корпуса.

— Но там теперь и корпуса нет!

— Нет, так будет. Буду формировать управление корпуса вновь.

— Ну, Валентин Иванович, ты и даешь, — вмешался в разговор Иван Макарович Волошин. — У тебя точь-в-точь как в армянском анекдоте — все наоборот: «Да, правильно — еду на море, только не на Черное, а на Белое! Да, правильно — назначение получил, но не на штабную работу (как просил), а на командную! Да, правильно — назначают командиром корпуса, только управления корпуса еще нет в помине — его надо формировать. А так все правильно!»

Посмеялись, повздыхали. Иван Макарович на все случаи жизни имел какую-нибудь байку. Всегда шутил и снимал любую напряженность. Мы его за это и многое другое искренне уважали. Это был настоящий товарищ. Душа офицеров.

Да, было еще важное событие. Во время государственных экзаменов председателя государственной комиссии П.Лащенко, в то время еще генерал-полковника (он командовал Прикарпатским военным округом), вдруг срочно отозвали и отправили на Ближний Восток. В июне 1967 года там опять разыгралась трагедия — Запад и, в первую очередь, США подготовили и спровоцировали агрессию Израиля против арабских стран. Главной целью они ставили свержение прогрессивных режимов в странах Ближнего Востока, в первую очередь в Египте и Сирии, и способствование осуществлению гегемонистских планов Израиля. Внезапным ударом своей авиации по аэродромам Египта, Иордании и Сирии агрессор фактически вывел из строя всю боевую авиацию своих ближайших соседей и с первых же часов захватил стратегическую инициативу. Нанося в последующем бомбо-штурмовые удары авиацией и огневые — артиллерией по воинским частям, Израиль танковыми таранами пробил на главных направлениях брешь и в течение шести суток захватил: у Египта — сектор Газа и Синайский полуостров, у Иордании — огромные площади Западных провинций, у Сирии — Голанские высоты, тем самым Израиль доминировал над значительной территорией этой страны.

Но благодаря вмешательству Советского Союза, других социалистических стран, а также прогрессивной общественности мира агрессия была пресечена. СССР в первый же день войны потребовал созыва Совета Безопасности ООН. А. Н. Косыгин от имени Правительства Советского Союза по «горячей линии» (эта телефонная связь между СССР и США существовала с 1963 года) обратился к президенту Джонсону, призывая его повлиять на Израиль и выполнить резолюцию Совета Безопасности о немедленном прекращении боевых действий. Одновременно Косыгин заявил, что если Израиль не выполнит эти требования, то СССР предпримет необходимые санкции (прямо намекалось на военную акцию). В Вашингтоне поднялся переполох.