Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 2

— Так точно! Я подтверждаю, что к приему готовы.

— Комиссию присылать надо, чтобы проверить готовность?

— Нам никакая комиссия не нужна. Она будет только отвлекать нас от дела. А если командующий считает, что нас надо проверить, то это другое дело.

— Хорошо. Я вам верю. Никакой комиссии не будет. Желаю вам успеха, до свидания.

Неделя пролетела как один день. Всех, кто был предназначен к переводу в другие части, мы отправили. Отдельные военные городки, как и оборонительные сооружения, законсервировали, жилые дома для офицеров и казарменный фонд держали на подогреве, все системы жизнеобеспечения работали нормально.

К тому дню, когда прибывал полк, мы подготовили торжественную встречу. «Вологда» пришла при большой воде, так что разгружаться было легко, поскольку борт парохода на много метров возвышался над пирсом. Мы сделали дополнительное освещение и района пристани, и самого поселка, и ведущей к нему дороги. С приходом «Вологды» я с пирса по громкоговорящей связи обратился с приветственным словом ко всем, кто приехал на Рыбачий жить и служить, пожелал им счастья и успехов. Оркестр, который мы тоже оставили себе, постарался на славу, так что встреча получилась торжественной и сердечной.

Вначале мы приняли офицеров с семьями и отвезли их в Озерко к клубу, где размещалась оперативная группа с проводниками. У них уже все было расписано. Прибывший называл свою фамилию, и проводник сразу вел семью в дом, где она будет жить. Там было тепло, светло, имелись необходимая мебель, постельные принадлежности, посуда и даже горячий чай в огромном солдатском чайнике. Вот только цветов не оказалось в нашем Заполярье.

Затем разгружались подразделения. В каждом как минимум был один офицер (на роту). Они подвозились к штабу полка, а там уже другая оперативная группа разводила их по казармам и указывала место, которое отведено этому подразделению.

Вечером всех ожидал торжественный ужин. Гвоздем программы была рыба в разных видах и даже в пирожках. Блюда украшала зелень-лучок, свежие огурцы, соления (полк имел парник). Как говорят солдаты, всего было до отвала, без нормы. Мы такую возможность имели.

В общем, получилось весьма удачно. Все угнездились, переночевали, а с утра начали обустраиваться, как было расписано по планам. К непрерывным звонкам штаба армии теперь еще добавились и звонки 116-й мотострелковой дивизии, которой продолжал командовать генерал-майор Ф. В. Чайка. Правда, сам комдив позвонил лишь один раз и, убедившись, что все идет нормально, оставил нас в покое. А дня через два-три я сам вынужден был связаться с Чайкой и, опираясь на прежние наши добрые отношения, сказать ему, что звонки замучили, не дают нормально работать. В связи с этим желательно, чтобы хотя бы месяц штаб и службы дивизии не беспокоили полк. Хорошо бы это подсказать и командарму. Буквально в тот же день мы почувствовали совершенно другой режим. Все ожили. Однако через пару дней вдруг звонит мне из Печенги командир 131-й мотострелковой дивизии генерал-майор Виктор Титович Ягленко:

— Валентин Иванович, дорогой! Ну, кого ты прислал мне в дивизию? Ведь половина из них — мочуны. Чем вы их там кормили-поили, что у них ничего не держится?

— Товарищ генерал, видимо, вам недостаточно точно доложили либо значительно преувеличили. Не исключено, что штаб армии под шумок сплавил вам людей из частей армейского подчинения. А наши солдаты в основном выглядят нормально.

— Да я не исключаю этого. И, кроме того, достоверно знаю, что они всех твоих пересортировали и самый низкий уровень сбагрили к нам, в Печенгу. Правда, надо отдать должное — стреляют хорошо. А вот на лыжах не только не могут ходить — стоять не могут: валятся, как снопы.

— Ну, зима-то только началась, все впереди. И на лыжах будут бегать — олень не догонит.

В общем, Ягленко отвел душу, и не больше. Такое правило: что получил — то твое, и изволь заниматься, как положено.

А наш теперь уже сводный полк набирал силу. Даже сейчас, вспоминая то время, благодарю судьбу, что она покидала меня в разные края, в том числе на Рыбачий. Это было просто уникальное место. Две трети года перевал закрыт, а морем добираться к нам в осенне-зимне-весенний период удовольствия мало — штормит. Поэтому мы жили по народной поговорке — «как у Бога за пазухой». Никто не мешал. И это самое главное: все, что наметил, обязательно сделаешь. А поскольку материальное обеспечение было отличным, то и темпы повышения уровня подготовки были высокие.

Конец 1958 года для меня был знаменателен двумя событиями: получением досрочно воинского звания «полковник» и хирургической операцией.

Совершенно неожиданно для меня состоялся приказ министра обороны СССР маршала Советского Союза Малиновского о присвоении мне воинского звания «полковник» досрочно. Не скрою, я был очень рад этому шагу со стороны нашего командования. Это, конечно, постарались и командир дивизии Ф. В. Чайка, и командующий армией О. А. Лосик, и командующий войсками округа А. Т. Стученко, и главнокомандующий Сухопутными войсками В. И. Чуйков. В то время получение звания досрочно вообще, а тем более — полковника — было крайне редким событием. И я не могу припомнить еще такого примера за всю длительную службу на Севере. А если учесть, что армия сокращалась, то это вообще было просто невероятно. Вместе со мной радовались все — и семья, и друзья, и весь полк. Это было искренне. Мы все считали, что такой шаг командования — это не только признание моих личных заслуг, но и оценка труда всего коллектива полка.

Но жизнь устроена так, что, хотим мы этого или нет, однако равновесие в состоянии чувств всегда поддерживается. Так было на этот раз и у меня. Вдруг я почувствовал боли в нижней части живота. Не придавая этому значения, ставил на ночь грелки (а это было вопреки процессу), пил различные обезболивающие средства. Однако состояние ухудшалось, и я вынужден был пригласить полкового врача. После беглого осмотра он установил, что у меня аппендицит. Несмотря на наступившую ночь и начавшуюся пургу мы отправились на двух ГТС (транспортерах) в госпиталь, куда предварительно позвонили, чтобы там готовились к операции.

Начальник госпиталя подполковник медслужбы Шахкильдян с группой своих работников был в отъезде, на Большой земле, но сотрудники меня встретили, быстро подготовили к операции, посвятив меня при этом, как и что будет делаться. На операционном столе я лежал под огромным круглым зеркалом с лампой. В этом зеркале хоть и с трудом я мог видеть часть своего тела, в том числе именно ту, которая попала под скальпель.

Операцию делал молодой старший лейтенант. Ему помогали две операционные сестры. Одна из них вместе с хирургом копалась в моих кишках (аппендикс оказался где-то внизу и плюс к тому образовались спайки) и подавала ему необходимый инструмент, вторая забирала ненужный инструмент и постоянно промокала хирургу лоб, который был в крупных каплях пота.