Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 5

Мне часто задавали один и тот же вопрос: почему в Кандагаре так затянулись боевые действия? Причина была одна: не допустить излишних жертв — и наших воинов, и солдат афганской армии, и, конечно, населения. Поэтому шаг за шагом мы постепенно затягивали кольцо над мятежными зонами.

К нам в Кандагар приезжали практически представители всех основных служб Министерства обороны СССР. Однажды с группой различных специалистов прибыл командующий ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск Владимир Михайлович Михалкин. Мы предложили ему побывать в районе боевых действий, с чем он охотно согласился, а потом и убедился, что условия в Кандагаре были крайне тяжелыми. При нем тоже случались различные «картинки», например, стрельба кочующего, с приглушенным выстрелом, миномета. Южнее Кандагара, рядом с зеленой зоной, у афганцев находилась система колодцев (керизов), соединенных между собой хорошими, приспособленными для хождения почти в рост человека ходами сообщения. Вот из этих колодцев и постреливали два-три миномета, постоянно меняя позиции и создавая тем самым видимость массовости. Но самое интересное то, что невозможно было точно засечь место, откуда производился выстрел. Причиной тому было максимальное приглушение звука выстрела (раздавалось типа чиха). Оказывается, стреляли на значительной глубине, к тому же в казенник миномета наливалось немного воды (до жала, на который накалывается капсюль вышибного патрона опущенной в ствол мины) — она частично поглощала звук и абсорбировала в значительной части дым, образованный при выстреле. Расставленная нами батарея звуковой разведки, к сожалению, из-за значительного количества других шумов не могла запеленговать стреляющий миномет такого типа.

И все же как непримиримые ни сопротивлялись, но к осени 1987 года непосредственно в Кандагаре и в подавляющем большинстве уездов провинции обстановка коренным образом изменилась к лучшему. Даже первый губернатор провинции Сахраи в откровенной беседе сказал, что не верил, будто обстановку можно изменить. В городе стало спокойно. Все магазины-дуканы заработали. На базаре (а это основной барометр социально-политической и военной обстановки) с утра до вечера полно народу.

Очевидно, не веря этому, в Кандагар (как мне позже рассказал губернатор) прибыл американец, видимо, разведчик. Он договорился с Сахраи встретиться. Рассказывая американцу, как было и как стало, губернатор видел, что собеседник не верит ему, и прямо спросил об этом:

— Мне кажется, вы не верите во все то, что я рассказываю…

— Откровенно говоря, есть сомнения, — признался американский «гость».

— Так вот, чтобы рассеять эти сомнения, предлагаю вам вместе со мной пройтись по городу, поговорить с любыми встречными людьми, посетить несколько дуканов и обменяться впечатлениями с их хозяевами. Тогда у вас сложится объективная картина.

— Да нет, — ответил американец и положил ноги на журнальный столик, за которым они сидели.

Видя, что губернатор с удивлением смотрит на его ноги, американец промолвил:

— Извините, но я чертовски устал…

— Да нет, ничего! Можете положить на стол все четыре ноги.

На что американец ответил «благодарной» улыбкой.

Проведение в жизнь «Политики национального примирения» поставило оппозицию в сложное положение. И хотя эта политика не нашла в ее рядах поддержки, а, наоборот, после шока и мощного давления своих хозяев (в первую очередь США и Пакистана) она перешла к более жестким шагам, — все-таки ростки мирной жизни пробивались, появлялись «зоны мира», которые в связи с прекращением боев находились на льготном обеспечении правительства. Конечно, «Политика национального примирения» имела бы еще большие результаты даже в условиях непрекращающихся действий непримиримой оппозиции, если бы все партийные и государственные деятели выкладывались бы так, как это делал Наджибулла, министр племен и народностей Лаек, министр внутренних дел Гулябзой, министр энергетики Пактин.

И все же оппозиции стало ясно, что может прийти конец и ей, а значит, надо немедленно выступить с альтернативой. В связи с этим опять был поднят на щит вопрос, который будировался еще с 1980 года, но потом заглох, — о создании афганского альтернативного правительства, в которое войдут только оппозиция и ее сторонники.

Если в начале 80-х годов речь шла о создании правительства в «изгнании», то теперь было решено сделать это на территории Афганистана, т. е. не в изгнании, а у себя дома. Это могло прозвучать, к тому же оппозиция рассчитывала, что оно будет признано ООН и войдет в АСЕ в качестве равноправного члена, а также это правительство будет представлено во всех основных международных органах. Разумеется, все это требовало дополнительных материальных и финансовых затрат. Но игра стоит свеч и финансовых затрат. И США, как и другие союзники по афганской проблеме, начали подталкивать «Альянс семи» к активным действиям, поощряя одновременно их в финансовом плане.

Возник вопрос о месте размещения такого правительства. Конечно, желательно было расположить новую столицу в таком месте, куда можно было бы в любой момент «дотянуться» союзникам с целью оказания помощи. Такими городами могли быть Джелалабад, Хост и Кандагар. С давних времен в Джелалабаде находилась резиденция короля. Поэтому этот город считался второй столицей страны.

Однако рассчитывать на Джелалабад было опасно, так как здесь стояла значительная группировка правительственных войск, да и близко располагался Кабул, откуда могли быстро подойти необходимые резервы. Поэтому если даже советские войска и уйдут, закрепиться здесь оппозиции будет очень сложно, что, кстати, в последующем и подтвердилось. Когда 40-я армия полностью оставила Афганистан, оппозиция, сосредоточив у границы крупные силы, с помощью и при непосредственной поддержке пакистанских войск провела генеральное наступление с целью захвата Джелалабада. Однако ее многомесячные бои с правительственными войсками закончились полным провалом планов оппозиции, а вместе с ней и планов США и Пакистана.

Сосредоточить основные усилия на Кандагаре было тоже рискованно. Во-первых, он расположен все-таки на значительном удалении от центра страны; во-вторых, там менее зависимые от Пакистана племена и, в-третьих (что самое главное), в течение лета 1987 года после проведенной здесь многомесячной операции обстановка основательно изменилась в пользу кабульского правительства.

Таким образом, оставался только Хост. Он, правда, значительно меньше по размерам и по количеству населения, но расположен во всех отношениях очень выгодно: вблизи границы; блокирован со всех сторон на десятки и сотни километров враждебными Кабулу племенами; имеет вполне приличный аэродром, а гарнизон небольшой, и местные правители еле-еле держатся, так как находятся на голодном пайке. Продовольствие, боеприпасы, горючее и другие запасы здесь всегда на исходе, а их доставка производится только по воздуху и в ночное время.