Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 6

Как можно не восхищаться таким даром генерала!

Но не только мысли о судьбе армии и об отношении к ней, отраженные в средствах массовой информации, одолевали меня в ту пору. Меня, как и многих других, больше всего огорчал Горбачев. Да, до восседания на трон главы государства он был незаметным, его мало знали. Однако уже в 1986 году, т. е. через год после избрания генсеком, практически многое стало ясно. А в 1987 году он вообще вывернулся наизнанку. Мы, правда, еще не догадывались о его предательстве и измене, поэтому считали Горбачева всего лишь трусливым демагогом, который прятался за пышными фразами и никогда не шел на твердые решения, особенно если речь шла о «непопулярных» проблемах. Слабак в политике, дилетант в экономике и профан в обороне страны, скрытый апологет борьбы против наших Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса — вот кем был этот глава партии и государства.

Почему? Да потому, что ему, с его трусливой, рабской психологией, не дано быть не только крупным лидером, но даже предводителем небольшого коллектива. И то, что он когда-то возглавлял относительно небольшой Ставропольский край, не говорит о его организаторских способностях. Его выдвижению способствовало много факторов, но только не личные качества. Я понимаю, что можно оценить лидера в условиях, когда принял хозяйство в завале, а через год-два сделал его передовым! Как в свое время Валентина Гаганова. Но в случае с Горбачевым ситуация обычная — всё налажено его предшественниками, коллективы прекрасно знают свои задачи, отменно трудились и трудятся. А предводитель края может быть при сём. Важно только не опоздать и не оплошать при устройстве начальников на отдых в Кисловодске и на другие курорты края, а также своевременно и «как положено» проводить их домой в Москву. Это было поставлено во главу угла. Естественно, сюда, в круг забот первого секретаря крайкома, входило и создание музея о жизни и деятельности М. Суслова, что и решило дальнейшую судьбу Горбачева — переселение его из пыльного и знойного Ставрополя в прохладные кабинеты Старой площади.

Вспоминая последнюю с Горбачевым встречу, я еще больше утверждался в мысли, что была допущена величайшая ошибка, когда ему доверили пост генсека, а тем более президента. Невозможно было поверить, что он способен овладеть обстановкой и управлять страной, гарантируя выполнение Конституции СССР.

Но надо признать, что благодаря односторонним уступкам Западу и нанесению этим большого ущерба нашей стране, Горбачев завоевал хоть и ложный, но авторитет у других народов. Западу импонировала такая перестройка и такой лидер СССР. Они, естественно, считали его исторической личностью. И действительно, из истории Горбачева не вычеркнешь, хотя и в качестве Иуды.

Эти и другие тяжелые мысли давили, мучали меня в тот вечер, но ведь что-то надо делать?!

Звоню министру обороны. Докладываю обстановку в Киеве и на территории Украины — у нас было все в порядке, но всех нас очень беспокоит обстановка в Москве. Просто непонятно: Ельцин держит речь с танка Московского военного округа; Дом Советов РСФСР охраняют наши десантники; из Дома Советов Ельцин и его окружение имеет связь со всем миром; они же могут выступать и по государственному радио. А где ГКЧП? Почему он бездействует?

Что вообще происходит?

Дмитрий Тимофеевич сказал, что действительно обстановка сложилась тяжелая: «Павлов, который должен был встретиться с Ельциным, заболел, и запланированная беседа не состоялась. Янаев тоже себя плохо чувствует. И вообще…»

И по содержанию разговора, и по голосу Дмитрия Тимофеевича чувствовалось, что он сильно удручен. Поэтому свою задачу я видел в том, чтобы поддержать его, а не задавать каверзных вопросов. Тем более по телефону — будто мне из Киева виднее, кому и что надо делать в Москве, где сидит всё начальство. Это просто некорректно. А вопросы на языке вертелись: почему вместо Павлова никто не встретился с Ельциным и не объяснил обстановку? Почему по телевидению вместо разъяснений документов ГКЧП постоянно идет «Лебединое озеро»? Почему Ельцину и его команде дозволено вытворять все, что угодно, в том числе нарушать Конституцию? Почему в здании Верховного Совета РСФСР, где засел Ельцин, полно незаконно вооруженных людей? Почему наши подразделения Московского военного округа охраняют это здание, о чем мне докладывают из Москвы оперативные дежурные из Генштаба и Главного штаба Сухопутных войск? Почему в ГКЧП нет единоначальника — ведь не может нормально работать любой комитет без председателя?! И много других вертелось вопросов. Но вместо этого я сказал Дмитрию Тимофеевичу: