Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 6

Военный округ — это не пехота, а высшее общевойсковое объединение, имеющее оперативно-стратегическое значение, которому подчиняются практически все силы и средства ВС, расположенные в границах округа (кроме стратегических ядерных сил). Командующий войсками и Военный совет округа отвечают за все и всех, размещенных в пределах округа, и в первую очередь за их способность выполнять боевые задачи. Военный округ хоть и входит в состав Сухопутных войск, но является важнейшей опорой Верховного главнокомандующего — президента страны в решении многих крупных военно-политических и стратегических задач в интересах обороны государства в мирное и военное время.

Прискорбно, но факт, что для нас всегда и во всем были характерны крайности. И в данном случае в указанной статье эта тенденция роспуска просматривается в отношении военных округов. Но, развалив то, что было создано десятилетиями, сложно будет восстановить в короткие сроки, а жизнь потребует. Даже США после событий в районе Персидского залива пришли к выводу, что надо уметь быстро отмобилизовывать необходимые силы. В связи с этим создали новое специальное командование и в основу своей мобилизационной системы закладывают многое из нашего опыта. Надо учитывать, что это делается в условиях отсутствия угрозы непосредственно на континенте (их беспокоит безопасность национальных интересов в глобальном плане).

Даже если обстановка у нас в России и других странах СНГ в ближайшее время ухудшится, все-таки наши люди всегда будут думать о создании единой семьи из числа бывших республик СССР. Я в этом уверен. Нет, это не возврат к прежнему и прошлому, а сохранение Союза народов, созданного веками. Знаю, что это возможно, если будут созданы благоприятные условия для развития центростремительных сил и в первую очередь создания в СНГ органов, координирующих взаимные связи и обеспечивающих реализацию достигнутых договоренностей. Не последнюю роль в этом сыграют и военные округа со своими традициями, авторитетом, деловыми связями и т. п. Поэтому и в этих интересах не следует торопиться с ликвидацией военных округов. Этот орган целесообразно сохранить при всех условиях, пусть он будет представлен в самом сокращенном виде.»

С уважением,

Таким образом, я отговаривал П. Грачева от возможного рассмотрения вопроса о расформировании военных округов, что начало будироваться в прессе.

Во втором послании министру обороны я излагал некоторые проблемы военной стратегии.

В третьем письме я поставил вопрос о стратегических ядерных силах.

Разумеется, ни на одно из своих писем ответа от Грачева я не получил…

В первые сутки пребывания в госпитале меня осмотрели врачи (естественно, в присутствии охраны), и я готов был уже приступить к лечению, как вдруг 14 декабря 1992 года во второй половине дня старший охраны объявляет, что скоро ко мне приедет «начальство». На мой вопрос: «Что случилось? — охранник сказал, что сам ничего не знает. Конечно, я был встревожен и начал строить различные версии.

Действительно, вскоре ко мне в палату заходят сразу человек шесть или семь во главе с заместителем Генерального прокурора генералом Фроловым и полковником Панчуком. Хотят возвратить в Матросскую Тишину? Но глядя на их светлые, торжественные лица (а Панчук — тот вообще широко улыбался), я сразу отверг это предположение. И даже немного подрастерялся — что случилось?

Небольшая комнатка была забита народом. Фролов и Панчук поздоровались со мной за руку, затем первый немного выдвинулся вперед и сказал: «Валентин Иванович, по поручению руководства я обязан объявить следующий документ». И дальше, развернув красную папку, стал читать постановление Генерального прокурора РСФСР об изменении мне меры пресечения — тюрьма заменялась освобождением из-под стражи и подпиской о невыезде. Когда генерал читал документ, размеренно, торжественно и громко, я почему-то вспомнил торжественный момент в Кремле, когда А. Громыко зачитывал Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении мне звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Генерал Фролов закончил читать левитановским голосом этот исторический документ и торжественно вручил его мне. Затем тепло, сердечно поздравил с этим событием и сказал: «Будем надеяться на лучшее». Вслед за ним меня поздравили и остальные. Я был несказанно рад. И не только за себя, но и за всех присутствующих, которые искренне выражали восторг и удивление таким решением.

Сейчас мы с Владимиром Петровичем Тюриным иногда встречаемся — он теперь главный терапевт Центрального военного госпиталя имени Бурденко, но каждый раз, какой бы повод для встречи ни был, вспоминаем мое пребывание в то время у него в отделении. Я — с благодарностью за заботу и внимание, за успешное укрепление здоровья, а он, очевидно, благодарит судьбу за то, что ему не аукнулось тогда лечение человека, привлеченного к уголовной ответственности по делу ГКЧП, хоть это привлечение и было незаконным.

Потом меня поздравил персонал отделения во главе с Владимиром Петровичем. Врачи и медицинские сестры искренне радовались за меня. Затем появилось руководство госпиталя во главе с генералом Крыловым. А наутро следующего дня — это было 15 декабря, день моего рождения — ко мне припожаловали жена Ольга Тихоновна со слезами радости, цветами и различными сладостями, старший сын Валерий со своей семьей и некоторые друзья. Привезли с собой фотолюбителя, который сделал нам памятные снимки.

А мне не верилось, что освобождение произошло, да еще и в мой день рождения. И я еще раз утверждаю, что этот шаг был сделан по настоянию полковника В. Панчука, хотя я его об этом никогда не просил.

Затем появились журналисты Николай Мишин и Борис Куркин. Я был благодарен им за поддержку и помощь в издании брошюры «Судьба и совесть». Центральное место в ней занимало не только все, что случилось со мной и мои переживания в связи с тем, что произошло и что может ожидать наш народ, но и некоторые документы, которые уже можно было публиковать. В частности, одна из шифротелеграмм, которую я направил из Киева в Москву в адрес ГКЧП. Между прочим, почему-то некоторые члены ГКЧП в последующем говорили, что они якобы не видели этой телеграммы. Но такого не бывает. Шифротелеграмма докладывается соответствующему начальнику, как правило, немедленно.

Несколько слов о брошюре «Судьба и совесть». Я искренне благодарен Борису Александровичу Куркину за быструю и удачную компановку текста, который я наговорил во время наших с ним встреч в госпитале. Брошюра в 90 страниц фактически излагала суть происшедших событий, хотя и доминировали эмоции. Вот один из фрагментов: