Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 4

— Где самолет-нарушитель?

— Сейчас над нами, над Петропавловском-Камчатским.

— Какие меры приняты к нарушителю?

— Мы постоянно его запрашиваем, но он не отвечает.

— Где командир дивизии и начальник штаба?

— Дома. У нас сейчас пять тридцать утра.

— Ставлю задачу: немедленно поднять дежурное звено самолетов-перехватчиков на аэродроме Елезово, догнать нарушителя и принудить его к посадке. Исполнение доложить. Остальные огневые средства держать в готовности к применению. Командира дивизии вызвать на КП.

— Есть! Выполняю.

Звоню на командный пункт Дальневосточного военного округа. Спрашиваю у дежурного офицера об обстановке на Камчатке. После его доклада ставлю задачу: немедленно вызвать на командный пункт 6-й дивизии ПВО командира и доложить командующему войсками округа генералу армии И. М. Третьяку о происшествии. Кроме того, сказал офицеру, чтобы он передал просьбу Ивану Моисеевичу позвонить мне, когда он придет в штаб округа. Затем звоню на КП войск ПВО страны и также требую, чтобы командование 6-й дивизии ПВО прибыло к себе на командный пункт. Разыскиваю начальника Генштаба в Научно-исследовательском институте и докладываю обстановку и о принятых мерах. Николай Васильевич приказал следить за полетом самолета-нарушителя. Сразу же после Огаркова я отыскиваю одного из помощников министра обороны генерала Илларионова и рассказываю ему для доклада министру обо всем, что произошло.

Пока решал эти вопросы, естественно, прошло время. Снова звоню на командный пункт 6-й дивизии ПВО в надежде услышать радостное сообщение о том, что наши истребители вынудили нарушителя к посадке на нашем аэродроме. Каково же было мое возмущение, когда командир дивизии, уже прибывший на командный пункт, доложил, что нарушителя перехватить не удалось.

— Так почему же не выполнили задачу?

— Потому что была допущена ошибка в наведении самолетов-перехватчиков. После взлета им дали курс с ошибкой на 180 градусов и они полетели в противоположную сторону, т. е. в сторону уходящего на север самолета-разведчика. Пока разбирались, вносили поправку и разворачивали наши самолеты, нарушитель, летевший со скоростью 900 км в час, ушел уже далеко.

— Где теперь он может быть?

— Сейчас уже 30 минут он «висит» над Охотским морем, но не маневрирует, а идет точно по взятой линии. Мы его наблюдаем на экране и прокладываем курс.

— Куда он может выйти без смены курса?

— Если этот курс продлить, то линия выводит на середину или на южную треть Сахалина.

— Проведите расследование этого происшествия и доложите по команде. Одновременно доложите обстановку в Хабаровск и Сахалин.

Хотел было звонить на командный пункт главкому ПВО, но на «ВЧ» появился генерал армии Третьяк. Едва поздоровавшись, Иван Моисеевич начал ругаться: вот, мол, прилетел самолет-нарушитель, а его пэвэошники не перехватили. И тут же стал их оправдывать:

— Дело в том, что американские самолеты-разведчики «Орионы» и РС-135 постоянно летают вдоль Чукотки, Камчатки, Курильской гряды, не входя в 200-километровую зону нашего воздушного пространства. Это ежедневно. И наши дежурные расчеты на командных пунктах настолько уже к ним привыкли, что даже не обращают внимания. Вот и этот нарушитель. Его заметили еще на дальних подступах, однако думали, что он лишь подойдет к нашей воздушной границе, но пересекать не будет, а полетит вдоль нее. Тем более там два таких уже крутились. А он пошел прямо и через 15 минут был над Петропавловском, а еще через 5–7 минут оказался уже над Охотским морем. Пока наши «чесались», он уже стал недосягаем. Мы его ракетами отстреливать не стали. Решили посадить.

— Иван Моисеевич, то, что на Камчатке получился ляп — это уже понятно каждому. Но важно, чтобы это не повторилось на Сахалине. А если и здесь его не перехватят— это уже мировой скандал. Мало того, это будет позор для всех.

— Да нет, — успокоил Иван Моисеевич, — такого быть не должно. Мы его обязательно перехватим.

— Желательно не только перехватить, но и посадить. А если не будет подчиняться — сбить!

— Да, мы только так и намерены действовать.

У читателя могут возникнуть вопросы — почему я проявил такое беспокойство по поводу инцидента. Дело в том, что Главное оперативное управление Генерального штаба непосредственно отвечает за боевую готовность Вооруженных Сил в целом и, в частности, за боевое дежурство всех видов (в том числе сил и средств ПВО). Поэтому со мной, как с начальником Главного оперативного управления и первым заместителем начальника Генерального штаба, всегда в этой области решали все вопросы главнокомандующие видами Вооруженных Сил и их начальники Главных штабов.

Из машины по закрытой связи позвонил Огарков:

— Как там у Третьяка?

Я доложил подробно обстановку. Он начал сокрушаться, но когда я рассказал о боевом настроении Ивана Моисеевича, то Николай Васильевич уверенно сказал:

— Все будет в порядке.

Я приказал через каждые пять минут докладывать мне о продвижении самолета-нарушителя по карте Дальнего Востока. Она была раскрыта, и на нее были нанесены маршрут, который уже пролетел самолет, и перспективная линия, выводившая его на Сахалин. В нашей практике, если не считать полет американского самолета-разведчика «У-2» 1 мая 1960 года, такого наглого вторжения и такого глубокого пролета в нашем воздушном пространстве не было.

Когда нарушитель был уже на подступах к Сахалину, я, настороженный странным спокойствием (судя по докладам командных пунктов ПВО), приказал соединить меня с командующим войсками Дальневосточного военного округа генералом армии И. М. Третьяком:

— Иван Моисеевич, мы тут с тревогой следим, как самолет-нарушитель уже тысячу километров летит в нашем воздушном пространстве без каких-либо помех. Кто-нибудь его наконец остановит?

— Да мы ж его согласно международным соглашениям и правилам постоянно запрашиваем, а он упорно молчит.

— Так он молчал над Камчаткой и будет молчать сейчас! Его надо насильственно сажать. Или сбивать, если не будет подчиняться. Но прервать эти наглые действия необходимо обязательно.

— Вот как выйдет к Сахалину, так мы его встретим.

Через минут 12–15 после этого разговора наша служба докладывает мне, что нарушитель вышел к Сахалину. Я опять звоню Ивану Моисеевичу:

— Что происходит? Почему не перехватывается нарушитель?

Третьяк:

— Уже поднялись наши истребители! Командир 40-й дивизии ПВО генерал Карнуков отдал все команды.

Действительно, через несколько минут командные пункты доложили, что истребители-перехватчики подняты и пошли на сближение с нарушителем. Медленно, тягуче идет время. Наконец доложили, что наш летчик видит силуэт самолета, но не видит габаритных огней и что на запросы нашего летчика экипаж самолета-нарушителя не реагирует. Но нарушитель еще до его перехвата стал маневрировать и понемногу снижаться — видно, менял эшелон полета.