Гелий Хорьков - Морские были

Через полчаса огни Стамбула остались позади. Без каких-либо происшествий корабль вышел в Мраморное море. На счастье, начался моросящий дождь, за серой пеленой которого скрылись проплывавшие за бортом берега.

Под покровом ночи и дождя прошли пролив Дарданеллы и в предрассветных сумерках вышли в Эгейское море. Весь день и всю следующую ночь, уклонившись в сторону от международных путей движения, ледокол полным ходом шел на юг. К утру дождь прекратился, видимость увеличилась, и Сергеев на период светлого времени решил затаиться у небольшого островка, подойдя к берегу настолько, насколько позволяла глубина. Весь день прошел в напряженном ожидании. Но никто в течение дня вблизи ледокола не появился. Только на горизонте несколько раз мелькнули силуэты каких-то кораблей. Перед сумерками «А. Микоян» снялся с якоря.

Предстояло пройти самый опасный участок. Впереди по курсу — остров Родос, на котором находилась база врага. Прошла ночь. Островов, у которых можно было бы отстояться, в этом районе не было. Ложиться в дрейф вблизи военно-морской базы противника, чтобы дождаться вечера, было опасно: тушить топки нельзя, а в условиях ясного дня в открытом море дым из труб далеко виден. Посоветовавшись с Новиковым, Сергеев решил идти вперед.

На судне готовились к встрече с противником. В том, что эта встреча произойдет, никто не сомневался. Аварийные партии проверили пожарную магистраль, разнесли по палубе шланги, огнетушители, ящики с песком. Около вентилей открытия кингстонов выставили специальный пост. Наблюдатели внимательно осматривали каждый квадрат моря, каждый сектор воздуха. Радист Н. Коваль прослушивал эфир. Несколько раз он обнаруживал работу радиостанций, ведущих переговоры на немецком и итальянском языках. И вот впереди по курсу появились две точки. Вскоре уже можно было различить быстро несущиеся торпедные катера. Они приблизились к ледоколу. На ломаном русском языке с одного из них в мегафон запросили, чей корабль и куда он следует, хотя задавать этот вопрос и не было смысла. Красный флаг с золотым серпом и молотом красноречиво говорил врагу о принадлежности судна.

На ледоколе царило молчание. Сергеев, остановившись у обвеса мостика, внимательно наблюдал за действиями врага. На него навели пулеметы. Первые трассы пуль пронеслись над головами советских моряков.

— Следовать за нами! Курс на Родос! — раздался приказ с катера. На фалах катеров затрепетали флаги международного свода сигналов с этим приказанием.

Этот курс какое-то время будет совпадать с тем, которым должен был следовать ледокол, направлявшийся в Фамагусту. Поэтому Сергеев приказал рулевому следовать указанным с катера курсом. Один из вражеских катеров занял место впереди ледокола, другой — сзади. Можно было понять торжество фашистов: они ведут на базу захваченный без боя советский корабль!

Ледокол шел на малой скорости, стараясь растянуть время и подойти к Родосу как можно позднее, ближе к вечеру. Несколько раз с головного катера кричали, чтобы увеличили ход, на что сигнальщик неизменно сообщал о неисправности машины. Прошло несколько часов. Впереди показались горы Родоса. Там база врага… И тогда по ледоколу был передан сигнал: «Приготовить корабль к затоплению»!

Командир резко изменил курс и приказал выжать из машин все, что могли дать. На какое-то время фашисты опешили и их катера отстали. Но затем они вновь приблизились к ледоколу. Один из катеров оказался совсем рядом. Пользуясь этим, матрос, стоявший около пожарного гидропульта, быстро включил его и направил сильную струю воды на катер — фашист с мегафоном в руке был сбит с ног, а наш матрос уже поливал других членов экипажа катера, не давая им подняться и добраться до пулеметов и пушек. В это время со второго катера открыли огонь непосредственно по мостику и оказавшимся на палубе морякам. Пули и малокалиберные снаряды попадали в бронированный борт ледокола и не пробивали его, отскакивая в сторону.

Вражеские катера дали полный ход, отошли от ледокола и, развернувшись, вновь пошли на сближение. Наблюдавший за их действиями Сергеев понимал, что сейчас начнется торпедная атака. Он не ошибся: с катеров вылетели стальные сигары и с всплеском нырнули в воду. На голубой поверхности воды отчетливо виднелись белые пузырчатые дорожки… Рулевой мгновенно выполнил команду и развернул ледокол параллельно торпедам, которые прошли всего в нескольких метрах от борта ледокола. Вновь загрохотали пушки катеров и в воздухе протянулись серебрящиеся нити трассирующих пуль и снарядов. В нескольких местах вспыхнул пожар. Аварийные партии сбивали огонь струями гидромониторов, огнетушителями, а иногда и просто бушлатами и плащами. На ледоколе появились первые раненые. Упал на штурвал рулевой М. Рузаков. На его место встал Р. Молочинский. Сжался в комок в уголке мостика сигнальщик Е. Полещук…

На торпедных катерах вновь подняли сигнал с приказанием остановиться, но ледокол продолжал идти полным ходом, удаляясь от Родоса. Появились еще два вражеских катера. Снова торпедная атака. И опять ледокол отвернул от несущихся на него торпед. Теперь уже четыре катера открыли огонь по мостику и надстройкам ледокола. Вновь пришлось вступить в борьбу с огнем аварийной партии.

С мостика на все посты судна поступил приказ: если фашисты попробуют захватить ледокол, поднявшись на палубу, бить их чем попало: ломами, ножами, топорами, бить до тех пор, пока хоть кто-нибудь из команды будет жив. Кингстоны открыть в самый последний момент, когда обороняться уже будет нечем и некому.

Новиков прошел по постам, повторяя:

— Помните подвиг «Варяга!»

Солнце клонилось к горизонту, когда в небе показался гидросамолет. Сначала он прошел над ледоколом и дал несколько очередей из пушек, а потом сделал круг и понесся ему наперерез совсем низко над водой. Под брюхом самолета качнулась, готовая сорваться вниз, торпеда. Самолет все ближе, ближе… И вдруг с борта ледокола ему навстречу выплеснулась блестящая, похожая на серебристый взрыв, завеса — мощная струя воды из гидромонитора. Неизвестно, как она выглядела в лучах заходящего солнца с самолета, о чем подумал в тот момент вражеский пилот, но он вдруг резко отвернул в сторону и стал набирать высоту. Возможно, сверкающая завеса была принята им за новое оружие против низколетящих самолетов? Так или иначе, но атака была сорвана. Несколько позднее вновь появившийся самолет все-таки сбросил торпеду, но уже с большой высоты, что позволило ледоколу уклониться от нее.

Быстро сгущающиеся сумерки помогли нашим морякам уйти от преследователей. К этому времени усилился ветер, пошел дождь. Темнота укрыла ледокол. На следующий день он прибыл в Фамагусту.