Гелий Хорьков - Морские были

Командующий флотилией контр-адмирал Н. Абрамов одобрил решение, которое позволяло ограниченным числом мин создать для противника довольно серьезную угрозу на значительной акватории реки. Мины решили ставить на рассвете, чтобы наблюдательные посты противника смогли не только различить наши корабли, но и разобраться, чем они занимаются.

Первую минную постановку осуществили в ночь на 24 июня 1941 года четыре бронекатера. На корме у каждого катера соорудили специальные обвесы, позволявшие принимать по четыре речных мины типа «Р-1». Предполагая, что в городе могла быть вражеская агентура, наблюдавшая за подготовкой к выполнению боевой задачи, мины погрузили на катера до наступления темноты.

Ночью отряд вышел из Измаила, поднялся вверх по Дунаю до устья небольшой речки Писики, где подошел к берегу и остановился. Незадолго до рассвета катера вновь вышли на судовой ход реки и некоторое время плыли по течению. Когда же в темноте появились смутные очертания противоположного берега — сбросили первые мины. Над тихой рекой раздалось несколько всплесков. Как и предполагалось, вражеские наблюдатели заметили катера и открыли огонь сначала из пулеметов, а затем и минометов. Сбросив последние мины, бронекатера полным ходом пошли к нашему берегу и вышли из зоны обстрела.

Следующая минная постановка была выполнена теми же бронекатерами в ночь на 26 июня. Цель ее заключалась в том, чтобы заблокировать Сулинское гирло Дуная, в котором, по данным разведки, находились два вражеских монитора. Выполнение задачи на этот раз осложнилось тем, что на реку вечером лег плотный туман. Между тем суть ее оставалась прежней — дать возможность противнику обнаружить наши катера.

Из Измаила вышли в три часа ночи и малым ходом пошли к Сулинскому гирлу. Но в тумане и темноте прошли мимо него, поднявшись выше по Дунаю. Когда на катерах обнаружили ошибку и легли на обратный курс, уже начинало светать. В момент подхода к запланированному месту постановки мин туман стал редеть, и в предрассветных сумерках на катерах прямо перед собой внезапно увидели замаскированные в прибрежных камышах вражеские мониторы.

Наши катера и вражеские корабли открыли огонь почти одновременно. Но перевес был явно на стороне противника. С точки зрения безопасности бронекатеров мины нужно было немедленно сбросить за борт, но командовавший этим отрядом заградителей капитан-лейтенант Н. Иссарев и в этих неблагоприятных условиях не отказался от выполнения боевой задачи. Некоторое время катера отходили, прикрываясь камышами, а затем резко повернули на середину реки и, выйдя на фарватер, начали ставить мины, что, конечно же, было замечено противником. Выполнив боевую задачу, все четыре бронекатера под прикрытием дымовых завес благополучно вышли из-под огня врага и вернулись на базу.

После этой минной постановки вражеские мониторы, находившиеся в Сулинском гирле, около недели не появлялись на Дунае и не участвовали в активных боевых действиях. Вероятно, у противника не было возможности сразу протралить район известного ему минного заграждения, а форсировать его без предварительного траления он не рискнул.

Что же касается операции, проведенной 24 июня, то ее результаты проявились только через трое суток. Вечером 27 июня наблюдательные посты флотилии, расположенные недалеко от пунктов базирования вражеских кораблей, а позднее и наблюдатели сухопутных частей на левом берегу Дуная доложили о спускавшихся вниз по реке четырех мониторах противника. Остановить их не удалось ни армейской артиллерийской батарее, ни самолетам-истребителям флотилии. Анализируя обстановку, в штабе флотилии выдвинули несколько версий о вероятных целях их действий. Одна из них заключалась в том, что мониторы шли для нанесения удара по группе наших бронекатеров, находившихся в устье реки Прут.

Не исключалось и то, что враг решил обрушить артиллерийский удар по объектам флотилии в районе Измаила и самому городу. В сложившейся обстановке командующий флотилией отдал приказ о приведении в боевую готовность трех наших мониторов, которыми командовал командир дивизиона капитан-лейтенант В. Кринов. Им поставили задачу: замаскироваться у берега, подпустить вражеские мониторы на малую дистанцию, а затем ударить по ним прямой наводкой.

Прошло около получаса. Враг приближался. Моряки на наших мониторах приготовились к бою, но… его не произошло. Когда румынские мониторы подошли к району, где были выставлены мины, они сначала застопорили ход и некоторое время плыли по течению. А затем вновь дали ход, круто развернулись и легли на обратный курс.

Таким образом, какую бы задачу ни преследовали вражеские корабли, они ее не выполнили благодаря сообразительности и умелым действиям наших моряков.

На минах, поставленных кораблями, подводными лодками и самолетами ВМФ в годы Великой Отечественной войны, подорвалось множество вражеских кораблей и судов. Но не только на море использовались морские мины. История Великой Отечественной войны знает примеры применения этого оружия и на суше.

Летом 1941 года фашистские войска, форсировав реку Южный Буг, начали бои на подступах к Херсону, пытаясь форсировать Днепр в районе города Никополя. Вместе с сухопутными войсками с противником героически сражались и корабли перебазированной на Днепр Дунайской флотилии. Сложившаяся обстановка создала реальную угрозу для Крыма. Перед командованием 51-й армии и Черноморского флота встал вопрос о необходимости организации обороны Перекопского перешейка и Чонгарского моста. Сил для этого было недостаточно. К тому же трудно предвидеть, как будет пробиваться противник в Крым. Вполне можно было предположить, что он решится форсировать Сиваш, используя, таким образом, опыт Красной Армии, перешедшей Сиваш в 1920 году. Вот тогда и появилась у командования Черноморским флотом мысль применить при создании оборонительного рубежа на берегах Сиваша морские мины.

Морская мина не снаряд. С якорем она весит полтонны и больше. И взрыватели ее не приспособлены для обеспечения взрыва при воздействии сухопутных объектов. А размеры таковы, что замаскировать ее трудно, — почти метр в диаметре. Но привлекала мощность заряда, сила взрыва.

Разработка плана этой необычной операции была поручена старшему лейтенанту М. Халееву, который, как было известно в штабе, еще при обороне Одессы предлагал использовать морские мины на суше. В состав группы, которую должен был подготовить старший лейтенант, вошли старшина 1-й статьи Б. Титов, старшины 2-й статьи К. Разумовский и Л. Коробков и матрос М. Медведев. Все они были отличными минерами. Особые надежды Халеев возлагал на Титова — думающего и опытного специалиста. Халеев проинструктировал группу, после чего ее срочным порядком отправили в распоряжение командующего 51-й армией.