Ганс Баур - Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945

Вскоре Гитлер зашел в обеденный зал и сказал мне: «Это русские бомбили „Дойчланд“. Требуется немедленная акция, чтобы предотвратить в дальнейшем подобные нападения. Видишь, Баур, насколько это важно, чтобы ты всегда находился со мной рядом. Я никогда не могу заранее знать, что может произойти. Поскольку мы смогли вернуться в Берлин достаточно быстро, исход уже предопределен и все идет своим чередом. Сколько времени я бы потерял, если бы мне пришлось добираться до Берлина на поезде!» К нашему прибытию Редер уже подготовил необходимые карты и схемы и представил Гитлеру подробный доклад. Редер проинформировал его о точном местонахождении германского корабля, который принимал участие в операциях нашего флота, связанных с гражданской войной в Испании. Гитлер приказал в ответ обстрелять из корабельных орудий испанский город Альмерию.

Гитлер придерживался того мнения, что бессмысленно начинать дипломатические переговоры по этому поводу. Ситуацию может разрешить одна решительная акция. Он приказал кораблю, ближе всего находившемуся к Альмерии, обстрелять город на следующее утро. После консультаций с командованием военно-морского флота он пришел к убеждению, что поступил правильно. Через несколько дней он упомянул, что иностранная пресса отреагировала довольно спокойно на германскую акцию. Никто не мог ему запретить такие меры.

12 марта 1938 года утренние выпуски газет буквально выхватывали из рук у распространителей. События в Австрии глубоко взволновали германский народ. Я приготовил к вылету девять Ju-52. На борту самолетов находилось обычное окружение Гитлера, его ближайшие соратники и, кроме того, определенное число людей, которых Гитлер отобрал на руководящие посты в Австрии. Мы вылетели из Берлина в 8.10 утра и прибыли в Мюнхен примерно в 10.30. Далее Гитлер отправился в составе кортежа автомобилей. Я полетел в Вену и остановился в отеле «Империал», где Гитлер забронировал комнаты на 14 марта.

У кардинала Иннитцера была назначена встреча с Гитлером на следующее утро. Толпы народа запрудили улицу перед отелем. Кардинал и его окружение пробирались сквозь толпу. Гитлер остановился на третьем этаже. Мы были в холле и наблюдали за тем, как Гитлер будет принимать кардинала. Гитлер встретил Иннитцера низким поклоном, я раньше никогда не видел, чтобы он делал нечто подобное. Кардинал также был весьма дружелюбен и любезен. Их расставание после завершения переговоров выглядело весьма сердечным.

Гитлер остался весьма доволен исходом этих переговоров, увенчавшихся заключением соглашения и означавших, что дружеское расположение со стороны церкви обеспечено. Гитлер предоставил кардиналу заверения, которые тот, очевидно, воспринял как приемлемые. Присутствие Гитлера в Австрии церковь не одобряла, однако открыто она его и не отвергала. После полудня соответствующие заявления были сделаны в публичных местах, что вызвало необычайный энтузиазм у населения. Я никогда не видел такого массового ликования ни до, ни после этого дня. После того как Гитлер встретился с лицами, занявшими руководящие посты в Австрии, мы вылетели обратно в Берлин.

События в Чехословакии двигались к своей развязке, держа нас в постоянном напряжении. Ясно чувствовалось, что ситуация балансирует на острие ножа. Мы вылетели в Годесберг, где должны были пройти переговоры между Гитлером и британским премьер-министром.

На первом этаже отеля «Дрезен», рядом с комнатами для приемов, находилась комната меньших размеров со стеклянной дверью, через которую можно видеть все, что в ней происходит. Именно в этой комнате и встретились Чемберлен и Гитлер. Мы стояли за дверью в качестве зрителей и только могли догадываться, как зрители во время демонстрации немого кино, о том, что происходит в комнате, по выражениям их лиц, жестам и поведению. Переговоры начались после формальных приветствий. Затем мы увидели множество карт, разложенных на столе, и, когда они их разложили, ранее размеренная дискуссия стала крайне оживленной. Мы ясно видели, что Чемберлен не согласен с предложениями Гитлера, однако тот продолжал настаивать на своем. Гитлер показывал на карты и разговаривал очень возбужденно. Хоть слов было и не слышно, однако можно было догадаться о содержании беседы. Мы опасались, что эти переговоры, с трудом проходившие с самого начала, не приведут к положительным результатам.

На следующий день Чемберлен не появился. Он сообщил Гитлеру, что болен. Гитлер немедленно отправил премьер-министру своего личного врача, доктора Морреля. Чемберлен выразил свою благодарность, но от помощи отказался. На следующий день он прибыл из отеля «Петербург», в котором остановился. Переговоры продолжились, завершившись в конечном итоге историческим соглашением между ними. Гитлер был вполне удовлетворен достигнутыми результатами и даже выглядел счастливым.

В этот период он часто выражал свое восхищение разумной политикой британского лидера. Переговоры с Чемберленом придали новый импульс его планам заполучить Англию и Италию в качестве союзников. Снова и снова он повторял: «Если мы придем к соглашению с Англией и Италией, мы сможем добиться всего, чего желаем». При любой возможности он объяснял английским гостям, что если ему предоставят свободу действий в Европе, то это ни в коем случае не ослабит позиции Англии в мировой политике. Предпринятые им переговоры относительно военно-морского флота, многочисленные беседы с английскими лидерами, а также многие другие попытки переговоров, предпринимавшиеся с помощью посредников, – все служило этой цели. По словам Гитлера, у него не было планов создавать сильнейший в мире флот и он просто хочет построить достаточное количество кораблей, чтобы можно было защитить Германию и ее колонии, которые он надеялся вскоре получить у Англии обратно. Даже во время бесед за обеденным столом Гитлер часто говорил, что англичане могут служить примером того, как надо вести дела на мировой арене. Идея о заключении дружественного союза с Англией часто проскальзывала в его мыслях и словах, и не было причин сомневаться в искренности его намерений. Подобная надежда не оставляла Гитлера и значительно позже. Конечно, сегодня вряд ли стоит говорить о том, что история могла бы пойти совершенно другим путем, если бы подобный союз состоялся. Факты говорят о том, что подобное соглашение между двумя державами, претендовавшими на мировое господство и преследовавшими взаимоисключающие интересы, было вряд ли возможно. В сегодняшнем мире мы наблюдаем тот же самый процесс, только в еще более концентрированном виде и на другой основе!