Кайюс Беккер - Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии

Немцы? Этого не может быть! Они могли предпринять какие-то действия глубокой ночью, но не в полдень! Они не самоубийцы!

В 13.15 немецкая эскадра еще больше удалилась от Дувра, но одновременно немцы начали ощущать некоторое беспокойство. Англичане уже давно должны были их обнаружить.

В этот момент заговорили орудия с британского побережья, и все стало на свои места. Кстати, обстрел начался вовремя. Еще четверть часа, и немецкие корабли оказались бы за пределом досягаемости береговой артиллерии. Корабли сопровождения выпустили несколько дымовых снарядов, и огонь прекратился. Если бы и дальше все было так просто!

Оправившись от удивления, англичане забили тревогу. В это время немецкие корабли уже достигли бельгийского побережья. Первыми в атаку пошли шесть торпедоносцев морской авиации, ведомые капитаном Эсмондом, который десятью месяцами ранее нанес решающие удары по «Бисмарку». Все шесть были сбиты немецкими «мессерами» и «фокке-вульфами».

Следующими на сцене появились торпедные катера, за которыми следовали бомбардировщики, затем эсминцы, потом еще бомбардировщики. Немецкие корабли открыли огонь из всех имевшихся орудий. «Гнейзенау» и «Принцу Эйгену», благодаря умелому маневрированию, несколько раз удалось увернуться от торпед. В течение трех часов англичане потеряли нешуточное число самолетов. А немецкие корабли продолжили свой путь и скоро подошли к побережью Голландии.

В 15.28 корпус «Шарнхорста», следовавшего во главе походного ордера, содрогнулся от удара, на мгновение приподнявшего корабль в воздух. На мостике ни один человек не сумел удержаться на ногах. Все незакрепленные вещи и приборы были сброшены со своих мест. Линкор задел мину.

Через несколько секунд на мостик стали поступать сообщения: «Вышло из строя электрооборудование. Нет освещения. Повреждено рулевое управление. Не работает гирокомпас. Топки погасли».

Адмирал Цилиакс не скрывал беспокойства. Как не вовремя это случилось… На быстрое устранение повреждений надежды не было, а эскадру следовало вести дальше. Срочно был передан сигнал на эсминец «38» подойти и принять на борт адмирала. Переход с корабля на корабль в открытом море в условиях сильного волнения – предприятие не для слабонервных. Однако оно закончилось благополучно. Эсминец «38» скрылся в дымке, догоняя ушедшую вперед эскадру. А «Шарнхорст» остался один, потому что несколько небольших катеров нельзя было считать надежной защитой.

Людям на борту некогда было думать о подстерегающих со всех сторон опасностях. Они напряженно работали, причем достигнутые результаты удивили даже самих исполнителей. Если англичане не начнут массированную атаку, возможно, корабль снова сможет идти вперед. Спустя 12 минут главный механик доложил, что в топках снова горит огонь. Корабль принял «всего» 200 тонн воды – сущая ерунда. Еще немного, и стали поступать хорошие новости.

Восстановлено электроснабжение главных орудий. Основные электроприборы функционируют.

Слава богу, «Шарнхорст» снова имел возможность вести огонь. В 15.49, через 20 минут после взрыва, был запущен двигатель левого борта.

Срочно полный вперед!

Через полчаса «Шарнхорст» на полной скорости догонял ушедшую вперед эскадру. Неожиданно впереди появился силуэт корабля. Это оказался эсминец «38». Он покачивался на волнах, застопорив машины.

Оказавшись снова на борту «Шарнхорста», адмирал Цилиакс не скрывал радости:

– Увидев вас, я готов был кричать от восторга!

Британская пресса подняла вокруг этой наглой и успешной операции немцев большую шумиху. Каждая газета считала своим долгом выразить негодование слепотой английских моряков. Как они могли допустить, чтобы такое произошло у них прямо под носом? 14 февраля 1942 года «Таймс» написала:

«Вице-адмирал Цилиакс преуспел в том, что не удалось Сидонии, герцогу Медины… Ничего более унизительного для гордости великой морской державы не происходило в наших водах с XVII века…»

После успешного прорыва по Ла-Маншу в распоряжении адмирала Редера снова появилась боевая группа кораблей, которая могла наносить чувствительные удары. Гитлер вздохнул с облегчением. Оставаясь в своем «волчьем логове», он требовал, чтобы его держали в курсе всех деталей прорыва.

Для него, человека сухопутного до мозга костей, не знавшего и не понимавшего моря, как и вопросов военно-морской стратегии, величественные красавцы корабли были идолами, внушавшими благоговейное восхищение и трепет. На них, по его мнению, может быть, не следовало молиться, но нельзя было использовать их как попало. В 1934 году, еще будучи рейхсканцлером, фюрер присутствовал на военно-морских учениях на борту корабля «Дойчланд». Зрелище произвело на него незабываемое впечатление, которое он сохранил до конца своих дней.

В последующие годы ни один из крупных военных кораблей не был спущен на воду без присутствия Гитлера, если позволяли обстоятельства. Военные корабли виделись ему символом могущества непобедимой Германии. Величественные морские красавцы так потрясли воображение фюрера, что он и мысли не допускал, что один из них может быть потоплен в сражении. Но первые месяцы войны принесли ему жестокое разочарование потерей «Графа Шпее» – самого современного из трех броненосцев, которые Германии было позволено иметь в соответствии с Версальским договором.

Эта потеря явилась завершением трагедии, разыгравшейся в период между 13 и 17 декабря 1939 года, причем очень далеко от Германии и воюющей Европы – в эстуарии реки Плат на территории нейтрального Уругвая. 17 декабря в 6 часов вечера «Граф Шпее» поднял якорь. На глазах многотысячной толпы зевак, собравшихся на набережной Монтевидео, за два часа до истечения срока, отведенного ему уругвайскими властями, он медленно двинулся по узкому каналу в открытое море. Там его уже поджидали британские военные корабли, о численности и мощи которых в последние дни в Монтевидео ходили разные, порой нелепые слухи. Английским морякам пришлось довольно долго ждать противника.

Толпа на берегу жаждала увидеть казавшееся неизбежным сражение и получила незабываемое зрелище, хотя не совсем то, которое ожидала. Следом за «Графом Шпее» шел немецкий сухогруз «Такома», в первые дни войны зашедший в гавань Монтевидео в поисках убежища. Очевидно, судно решило прорваться домой под прикрытием тяжелых орудий «Графа Шпее».

Среди зрителей нарастало напряжение. Те, кто заранее вооружился биноклями, могли наблюдать нечто любопытное. Немецкие корабли снизили ход на расстоянии около 3 миль. Неожиданно откуда-то появились два морских буксира и лихтер. Должно быть, они подошли со стороны Буэнос-Айреса. Суда прошли между сухогрузом и военным кораблем. За ними проследовали еще несколько мелких судов. Теперь с берега уже ничего нельзя было разглядеть – расстояние стало слишком большим. Что же там происходит?