Масатаке Окумия - Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945

В конце войны наши линии связи и транспортные коммуникации находились в состоянии хаоса. Суда, ранее курсировавшие между главными островами, а также те, что ходили в Корею и Китай, прятались в гаванях от пушек, бомб и ракет охотившихся за ними вражеских самолетов. Мы понесли умопомрачительные потери в этих грузовых кораблях, и ко времени капитуляции их осталось совсем немного. Даже если бы у нас оставалось достаточно судов, мы бы все равно не смогли их интенсивно использовать, потому что воды вокруг заливов, портов и в проливах кишели смертоносными вражескими минами, которые посеяли американские «В-29». Мы испытывали большую нехватку в работниках для сухопутных перевозок и докеров для погрузки-разгрузки кораблей. Почти все эти огромные прорехи в нашей экономике, так или иначе, были порождены потерей нами господства в воздухе над метрополией.

На Кюсю в дневное время соблюдалась малая часть расписания движения поездов. Многие поезда, ушедшие в путь, были разбиты истребителями противника и не дошли до места назначения. Из-за непрекращающихся помех с воздуха полностью прекратилось паромное сообщение между Аомори и Хакодате. На Хонсю линии связи и транспортные коммуникации функционировали, но там царили полный беспорядок и развал, и они действовали, потому что бомбардировщики не взялись всерьез за нашу железнодорожную сеть.

Нам критически не хватало продовольствия для населения. В июле 1945 года правительство с большой неохотой пошло на 10-процентное сокращение основного продовольственного рациона, который составлял 312 граммов в день на взрослого человека, включая заменители. В периоды между сборами урожаев риса мы опасались наступления голода, потому что острова были практически отрезаны от внешних поставщиков продовольствия. Поставки основных продуктов и приправ были урезаны на 20 процентов по мясу, 30 процентов по рыбе и 50 процентов по приправам по сравнению с нормами 1941 года.

А из того, что японец мог иметь в 1937 году, сейчас он мог рассчитывать на 2 процента хлопковых тканей, 1 процент изделий из дерева, 4 процента мыла и 8 процентов бумаги.

Эти нищенские условия вызвали дикую галопирующую инфляцию и во многом способствовали падению боевого духа народа, уничтожив всякое желание продолжать войну.

Наши предприятия, включая и те, которым удалось избежать ужасных ударов «В-29», практически стояли, превратившись в огромные призраки, потерявшие всякий смысл и цель. Из-за губительных бомбежек объем производства неуклонно и с ускорением падал. В первом финансовом квартале 1945 года (апрель – июнь) по сравнению с наилучшим в финансовом отношении кварталом военного времени добыча угля упала на 29 процентов, производство железа и других металлов – на 65 процентов, химической продукции – на 48 процентов, а жидких видов топлива – на 66 процентов. Особенно большие разрушения понесли авиазаводы, причем некоторые наиболее крупные предприятия были разрушены на 96 процентов.

В Хиросиме и Нагасаки население охватило полное отчаяние. Даже к декабрю 1945 года многие тысячи людей, бежавших от бомбежек, не вернулись в города. Их душевный паралич был понятен, люди не могли сразу избавиться от ужаса бомбежек. И их удел типичен для огромных опустошенных территорий, где люди жили в примитивных условиях, голодные, лишенные обычных человеческих удобств, медицинской помощи и других вещей.

А что же наш флот, когда-то один из самых мощных в мире? По окончании войны из того, что могло плавать, у нас осталось только два авианосца (один из которых был поврежден), три поврежденных крейсера, лишь немногие из сорока одного эсминца оставались в доках и гаванях, а также сорок девять субмарин. Всего мы располагали 829 судами всех типов, но только горсточка вышеупомянутых кораблей была на плаву.

На Японских островах все еще находилось семьдесят мощных вооруженных и оснащенных дивизий, включавших в себя более миллиона бойцов. Эти дивизии формировали ядро оборонительных сил, которым надлежало встать на пути вражеского десанта. Война на Тихом океане, которая велась главным образом в воздухе и на море, закончилась до того, как войска в метрополии смогли произвести хотя бы единственный выстрел в защиту своей страны.

Как мы уже отмечали в этой книге, без истребителя Зеро Япония, возможно, не достигла бы первых военных побед в Тихом и Индийском океанах и на азиатском материке. Все зависело от способности Зеро перехватить у врага необходимое господство в воздухе на любом театре военных действий. Во время широкомасштабных японских наступательных операций этот истребитель добился поразительных результатов.

Поэтому Дзиро Хорикоси, конструктор, занимавшийся Зеро и другими японскими фронтовыми истребителями, может служить, так сказать, символом состояния Японии в годы войны. Нижеследующие страницы содержат выдержки из его личного дневника, относящегося к последним девяти месяцам войны. Это как бы необычный взгляд на Японию изнутри в течение этих месяцев глубочайшего кризиса.

«5 декабря 1944 года. Сегодня я выехал из Нагои поездом в Йокогаму. Там 6 декабря в научно-исследовательском центре морской авиации должна была состояться конференция с участием флота и производственников по новому истребителю „Reppy“. По завершении необходимой работы по налаживанию связи с флотом по новому самолету мне надо было вернуться в Нагою после поездок по районам Токио и Йокосуки.

Однако 7 декабря сильное землетрясение обрушилось на Токайский район (южное побережье Центральной Японии). Толчок вызвал обширные разрушения и уничтожил длинный железнодорожный мост на линии Токайдо через реку Тенрю. Одним ударом самая важная транспортная железнодорожная линия Японии была перерезана. Мое беспокойство за судьбу заводов в Токайском районе возросло, когда я узнал, что землетрясение было настолько мощным, что временно остановилось все производство на авиазаводе „Мицубиси“ в Охе-Мачи, Нагоя, где я работал со своей конструкторской группой.

Первым моим импульсом было немедленно отправиться в Нагою, чтобы сделать максимально возможное для восстановления производства. Однако мне посоветовали не ехать поездом, поскольку из-за рухнувшего моста мне пришлось бы идти пешком в холодную зимнюю ночь, чтобы успеть на другой поезд. Я был изнурен месяцами сверхурочной работы, а потому понимал, что такое путешествие может надолго уложить меня в постель. В Нагое мне выдали специальное разрешение на остановку в Токио и проведение там всех работ, необходимых флоту по самолету „Reppy“ до следующего совещания, запланированного на 15-е.