Сабуро Сакаи - Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945

Теперь, имея небольшую типографию, я уговорил ее занять должность управляющего. Вскоре наш бизнес стал расширяться. Я старательно искал и привлек к делу еще нескольких вдов и братьев своих близких друзей, которые летали вместе со мной во время войны и погибли в сражениях.

К счастью, многое изменилось. Прошло более десяти лет после окончания войны. Наш бизнес продолжает расширяться, работающие вместе со мной в типографии люди снова встали на ноги.

В последние годы действительно происходило нечто необычное. Меня в качестве почетного гостя несколько раз приглашали на американские военные корабли, а потрясающие изменения, отличающие современные реактивные истребители от старых самолетов Зеро и „хеллкэт“, просто поразительны. Я познакомился с людьми, с которыми мне приходилось сражаться в воздушных боях. Я сидел и беседовал с ними, и нашел в них друзей. Меня это и впрямь изумляет больше всего: те самые люди, против которых в далеком прошлом были направлены мои пушки, теперь искренне предлагали мне свою дружбу.

Несколько раз ко мне обращались с предложением поступить на службу в новые военно-воздушные силы Японии. Я отклонил эти предложения. У меня нет желания становиться военным, чтобы снова пережить то, что прошло.

Но умение летать сродни умению плавать. Так просто его не забудешь. Я провел на земле более десяти лет. Но, закрывая глаза, я опять чувствую, как сжимаю правой рукой ручку управления, а левой – ручку газа, стараюсь нащупать ногами педали руля высоты. Я ощущаю свободу и чистоту, в памяти всплывает все то, что так знакомо пилоту.

Нет, я не разучился летать. Если я потребуюсь Японии в случае наступления сил коммунизма на нашу страну, я снова стану летать. Но я страстно молю, чтобы мне не пришлось вернуться в воздух по этой причине».

Находящийся на острове Кюсю – самом южном из крупнейших японских островов – городок Сага расположен на полпути между двумя главными центрами, ставшими хорошо знакомыми в последние годы тысячам американцев. В городе Сасебо военно-морские силы США разместили большую часть флота, участвовавшего в войне в Корее. Со взлетно-посадочных полос аэродрома в городе Асия американские истребители и бомбардировщики отправлялись в полеты через узкий Цусимский пролив для нанесения ударов по войскам китайцев и корейцев на ставшем причиной раздора полуострове.

Городу Сага отнюдь не в новинку военные экспедиции через Цусимский пролив. Мои предки были в составе японских сил, которые в 1592 году осуществили вторжение в Корею из Саги. Да и сам неприятный исход современного конфликта в Корее отнюдь не нов. В средневековой войне между Кореей и Японией воюющие стороны оказались в тупике после того, как китайская династия Мин бросила свои силы на поддержку северных корейцев, точно так же как вмешательство коммунистического Китая привело к возникшему в наше время в Корее тупику.

Итак, моя семья ведет свое происхождение от воинов, многие годы мои предки верой и правдой служили средневековым правителям Саги, пока один из них в XIX веке в соответствии с планом централизации не передал свое родовое поместье во владение императора.

Во времена Средневековья, когда население Японии делилось на четыре касты, моей семье выпала честь принадлежать к правящему классу, известному под названием «самураи», что означает «воины». Находясь в стороне от мирских проблем повседневной жизни, самураи, не знавшие забот о хлебе насущном, с гордостью носили свое звание и посвящали свою жизнь участию в управлении делами провинции, находясь в постоянной готовности к чрезвычайным ситуациям, требовавшим проявления их воинской доблести. Случался ли неурожай или возникали другие неурядицы, все необходимое для жизни было гарантировано самураю его господином.

Отмена кастовой системы в XIX веке нанесла сокрушительный удар по гордым самураям. В один момент они оказались лишены всех своих бывших привилегий и были вынуждены превратиться в торговцев и фермеров. Им пришлось приспосабливаться к образу жизни, мало пригодному для их процветания.

Как и следовало ожидать, большинство самураев стали испытывать лишения, кое-как перебиваясь в услужении у богатых или работой от рассвета до заката на своих крошечных фермах. Не легче, чем остальным, пришлось и моему деду: в конце концов и ему пришлось взять в аренду небольшую ферму, где непосильным трудом он добывал себе средства к существованию. Моя семья была тогда, да и остается сейчас, одной из самых бедных в деревне. На этой самой ферме я и родился 26 августа 1916 года, став третьим из четверых сыновей в семье, где кроме братьев было еще три сестры.

Горькая ирония заключается в том, что моя собственная судьба во многом сходна с судьбой моего деда. Когда в августе 1945 года Япония капитулировала перед союзниками, я в то время был одним из оставшихся в живых знаменитых асов своей страны, имевшим на счету шестьдесят четыре сбитых в воздушных боях самолета противника. По окончании войны меня уволили из рядов расформированных Императорских военно-морских сил и лишили возможности занимать должности в правительственных учреждениях. Я остался без гроша, не имея профессии, способной дать мне возможность приспособиться к жизни в мире, который рушился вокруг меня. Как и мой дед, я зарабатывал на жизнь тяжелым ручным трудом. Лишь по прошествии нескольких лет, проведенных в нелегкой борьбе, мне удалось скопить достаточно денег, чтобы открыть небольшую типографию, ставшую источником средств для моего существования.

Работа на занимавшей всего один акр семейной ферме неподалеку от города Сага тяжелым бременем лежала на плечах моей матери, которой еще приходилось заботиться и своих семерых детях. Вдобавок ко всем невзгодам она овдовела, когда мне было одиннадцать лет. В воспоминаниях о том времени она предстает передо мной женщиной, занятой лишь работой, когда, согнувшись, с привязанной за спиной моей младшей сестрой она часами трудилась в поле в нечеловеческих условиях. Но я не могу припомнить, чтобы хоть раз слышал, как жалоба сорвалась с ее губ. Она была одной из самых мужественных женщин, которых я знал, настоящей женщиной из рода самураев, гордой и непреклонной, но способной, если требовалось, на душевную теплоту.

Иногда после нанесенных мне старшеклассниками побоев я возвращался домой из школы в слезах. Но мои слезы не находили у нее сочувствия, она лишь хмурилась и журила меня. «Как тебе не стыдно, – обычно упрекала она меня. – Не забывай, ты сын самурая, и тебе не пристало плакать».

В деревенской начальной школе я усердно занимался и все шесть лет учебы был лучшим учеником в классе. Но перспективы моего дальнейшего образования выглядели весьма туманными. Начальные школы финансировались правительством, а для дальнейшего обучения требовались средства из семейного бюджета. Подобное условие являлось, конечно, неприемлемым для нашей семьи, которой едва хватало денег на еду и одежду. Но неожиданно мой живущий в Токио дядюшка, проявив неслыханную щедрость, предложил покрыть все расходы на мое дальнейшее обучение. Он занимал неплохую должность в министерстве связи и предложил мне поселиться у него и полностью оплатить мою учебу. Мы с благодарностью приняли это предложение.