Гордон Оллред - Камикадзе. Эскадрильи летчиков-смертников

– Да ладно тебе, Кувахара, – ответил он. – Не будь ты таким мрачным.

Когда мы выполняли отжимания, я процедил сквозь зубы:

– Через минуту ты все поймешь, дружище.

– Ничего подобного!

– Дурак!

– Сам болван!

С того момента, как я приехал в Хиро, никто еще не называл меня болваном. Страшно разозлившись, я поднялся на ноги:

– Вставай, щенок! Сейчас мы посмотрим, кто из нас болван!

Парень послушно встал и вызывающе улыбнулся. Я ударил его изо всех сил и тут же сам потерял равновесие. Сцепившись, мы упали на других ребят и неуклюже покатились. Раздались проклятия. Нас растащили. Ямамото схватил меня за руки.

– Хочешь, чтобы нас всех поубивали? – спросил он.

Среди нас сразу же появился Богомол с хлыстом в руках. Правда, эффект это возымело небольшой. Мы уже привыкли к побоям. Ожидая команды приступить к следующим упражнениям, я понял, какую совершил глупость. Внутри у меня уже все горело. Я задыхался. Горло пересохло. Капли пота скатывались со лба, заливали глаза, отчего все вокруг становилось туманным. Все мое тело дрожало, ноги подкашивались. Я не мог заставить себя посмотреть на Танаку, парня, с которым мы только что сцепились.

Когда гимнастические занятия стали подходить к концу, мы уже кипели в своих комбинезонах. Но потом начался традиционный бег по бетонной полосе. В тяжелой одежде было трудно даже просто двигаться, а тем более бежать по страшной жаре. Температура тела продолжала расти изнутри, а солнце вдобавок поднимало ее своими лучами снаружи. Перед началом бега я снял перчатку. Кожа на самом деле жгла мне руку. Мы заковыляли по бетонной полосе, а Богомол беззаботно катил за нами на своем велосипеде. Бетон и яркие солнечные лучи, казалось, тянулись перед нами бесконечно. Я вдругвспомнил слова нашего командующего: «Императорский путь – длинный путь. Он бесконечен. Конца ему не будет никогда».

«Длинный, длинный, длинный…» Слова начали повторяться у меня в голове. Заливавший глаза пот не позволял смотреть далеко вперед.

«Длинный, длинный, длинный… Жизненный путь японца… он завоюет весь мир. Вот почему он должен быть таким длинным и трудным». Наши ботинки ритмично стучали по бетону. Как я заметил, что у этого летного поля был край? Поворота я не запомнил вовсе. В каком направлении мы бежали? Правда, этот путь действительно никогда не заканчивается. «Длинный, длинный, длинный…» Я как-то вдруг почувствовал, что сзади осталось совсем немного человек. Впереди кто-то споткнулся, рухнул на бетон и покатился по нему. Взлетно-посадочная полоса начала качаться. Через полминуты еще один парень схватился за живот, согнулся пополам и упал. Он покатился в сторону, и, пробегая мимо него, я вдруг подумал, что бедняга напоминал тонущий в море корабль. Только он тонул в бетоне. Еще один курсант упал, зацепив и потянув за собой соседа. Да, эти оба тоже утонули в бетоне. Здорово. Их тела стали частицами бетона. Через много лет люди начнут ремонтировать эту полосу, вскроют ее и найдут полости в форме этих тел. Если залить в них гипс, получатся статуи. Но даже тогда я буду продолжать бежать вперед под палящим солнцем. Ока, Ямамото, даже Накамура – они станут статуями. Это печально. Но с другой стороны, стать статуей! Если бы я стал статуей вместе со всеми, меня отвезли бы домой в семейную усыпальницу. Я мог бы сидеть прохладными вечерами под деревьями среди цветов, слушая стрекотание цикад. А Томика тихо приходила бы и поливала меня водой, приговаривая: «Мой маленький братик».

Я не заметил, как бетон вдруг резко надвинулся на меня. Тепловатая жидкость из фляги выплеснулась мне на лицо, и я увидел спицы велосипедного колеса.

Несколько дней никакие тайные планы не приходили нам в голову. Слишком хорошо мы прочувствовали на себе, чего стоили шутки Богомола. Кто-то снова раздобыл яд. Опять разгорелись жаркие споры.

– Мне все равно, что они со мной сделают, – пробормотал потенциальный убийца. – По крайней мере, этот злобный зверь получит по заслугам!

– Да, но всей эскадрилье будет еще хуже, – напомнил ему другой курсант.

Через пару дней яд вылили в туалет.

Примерно неделю спустя после инцидента с гимнастикой в летной форме я впервые испытал неприятные ощущения во время полета. Наша злоба на Богомола достигла вершины очередной волны, и мы стали придумывать для него новые пакости. Как унизить сержанта безнаказанно? Это был жизненный вопрос. На этот раз хотелось устроить нечто более утонченное, чем проволока на лестнице.

– Как насчет хорошенькой порции слабительного? – спросил Накамура.

– Ха, думаешь, нас не поймают? – усмехнулся я. – Снотворное! – в восторге вскрикнул Танака. – Может, снотворные таблетки? Он сломается и не придет на построение!

– Это было бы неплохо, – согласился кто-то. – Богомол на глазах у всех превращается в щенка! Разве он такое переживет?

– В первый же день перепрыгнет через забор и убежит!

– Нет… – Я покачал головой. – Плевать, кто из вас что про него говорит, но он мужик крепкий. Богомол никогда не сломается.

– Ага, он будет звать свою мамочку, а потом повесится от позора.

Я взглянул на Танаку и подавил в себе старую злость на него. Она сохранилась еще с той стычки на взлетно-посадочной полосе. С ним – я прекрасно понимал – мы никогда и ни о чем не договоримся. И постоянно на его губах играла эта наглая улыбочка. Я мысленно видел, как избиваю его лицо до неузнаваемости, но только одного не могу добиться – уничтожить эту улыбочку.

– Ладно, щенок, – сказал я, – валяй, подсыпай ему снотворное. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Отлично, щенок, – ответил он и насмешливо поклонился.

Несмотря на нашу вражду, я с нетерпением ждал результатов проделки Танаки. К сожалению, парень не смог достать необходимых таблеток. Для большинства из нас так навсегда и осталось тайной, каким образом некоторые добывали яд.

Но вскоре мы придумали и разработали новый план. Тацуно превосходно справлялся с базовой подготовкой, и я искренне гордился своим другом. Он был маленьким и бледным. Постоянно казалось, будто его вот-вот свалит с ног какая-нибудь серьезная болезнь, но Тацуно каким-то образом всегда справлялся с трудностями. Даже когда легкий ветерок мог унести моего друга прочь, он цеплялся за жизнь и держался в таких случаях, в каких сдавались физически более сильные и крепкие люди.

Однажды темным вечером мы с Накамурой встретились с Тацуно и его приятелем в уборной.

– У нас есть план, – прошептал я. – Мы поможем вам отомстить вашему сержанту, если вы поможете нам хорошенько нагадить нашему. Нам нужно несколько иголок. Соберите все, какие найдете в казарме. Все равно никто их не станет проверять. Мы потом вернем вам их… я надеюсь!