Алексей Щербаков - Тени черного леса

— Товарищ капитан, зачем такие сложности? Привезли бы просто к ней этого Шторха, приставили бы пистолет к его башке… Либо колись, либо мы его кончаем.

— Слушай, бабская психология — вещь заковыристая. Если бы так поступить с ее ребенком — тогда гарантия была бы на сто процентов. А так… К тому же это мы всегда сделать успеем. И вообще, запомни ты наконец — мы не на войне. И это не к вопросу о гуманизме. Но на войне сойдут и топорные методы. А в мирное время, как меня учили, — надо действовать тоньше. Так надежнее выходит. А то в свое время таких дров наломали…

…Еще одно обязательное умение разведчика — способность бесшумно двигаться. Сергей сейчас передвигался, как кошка. Собственно, особо стараться ему не пришлось. Переулок был достаточно оживлен. Судя по всему, тут находилось какое-то сомнительное толковище. То ли черный рынок, то ли что-то вроде этого. Во всяком случае, несколько десятков разновозрастных личностей обоего пола паслись тут без видимой цели. Ничего открыто они не предлагали — при немцах с этим делом было строго — за нелегальную торговлю можно было и в концлагерь угодить. А может, они торговали чем-то более серьезным, чем фамильные золотые украшения и американская тушенка.

Да и Лизелотта двигалась, совершенно не оглядываясь вокруг. Походка у нее была совсем не женская. Она вбивала каблуки своих стареньких туфель в булыжную мостовую, словно солдат на марше. А как же! Инга между делом рассказала, что эта звезда гитлерюгенда принципиально никогда не пользовалась никаким черным рынком. Это было против ее убеждений. Хотя таковых персонажей среди немцев — даже при их истошной приверженности «орднунгу» [33] Буквально слово переводится как «порядок», но имеет более глубокое значение, нежели в русском языке. Орднунг — это то, чего нарушать нельзя ни в коем случае. , было немного.

Ага, вот оно. Откуда-то из-за угла скользнул Шторх. Теперь он был одет погрязнее, чем когда его привезли из лагеря. Еляков постарался придать парню вид скрывающегося беглеца.

Шторх подошел с Лизелотте сзади и что-то ей прошептал. Мельников видел, как вздрогнула ее спина. Но она быстро справилась с собой. Да, непростая девушка. Мельников прижался к стене, и вовремя — девица судорожно обернулась. Но вокруг — как ей должно было показаться — все оставалось спокойным. Они куда-то свернули. Наверное, в тот чахлый, разбитый бомбардировкой садик. Где-то поблизости должен находиться Еляков. Он пасет Шторха. Неожиданностей быть не должно. Немцу велено ни в коем случае не идти с ней, а договориться на потом. Вряд ли он попробует обмануть. Да и если попробует… Далеко они не убегут.

Разговор продолжался минут десять. Потом Лизелотта одна снова появилась на улице. Задачей Сергея было следовать за ней. Как пояснил капитан, никто ведь не знает, куда она ринется теперь. Может, у нее есть какая-нибудь связь на экстренный случай.

Дальше следовать за Лизелоттой стало труднее. Улица была безлюдней, к тому же девица теперь двигалась гораздо быстрее, почти бежала. И время от времени судорожно оглядывалась. Сергей вспомнил карту города. Так, она идет все же домой.

Этот район производил более мрачное впечатление. Здесь многие дома носили следы войны — попадались и просто развалины. Зато почему-то чаще стали встречаться наши солдаты и машины. Ах, да, тут недалеко склады, которые немцы не успели ни вывезти, ни уничтожить. Вот и копошатся в этом районе трофейные команды [34] Трофейная команда — армейское подразделение, в задачу которого входит сбор и учет захваченного вражеского оружия, техники и разных припасов. . Судя по тому, что Сергею попались навстречу уже два крепко подвыпивших солдата, копошились они там не зря — и дисциплина в этих командах опустилась ниже планки.

Лизелотта свернула в боковой переулок. Глянув из-за угла, Сергей увидел, что он упирается в тупик. Вокруг узкой мощеной улицы громоздились мрачные двухэтажные дома из темно-красного кирпича. Пока все идет нормально — если, конечно, тут нет проходного двора, дырки в заборе или чего-нибудь вроде этого. Но нет, она свернула в один из домов. Сергей взглянул на сохранившуюся на углу табличку. Кирпичный переулок, меткое название, черт бы их взял. Если верить Инге и Шторху, тут эта девица и жила с матерью и старшей сестрой. Да уж, не подпольная квартира. «Беглеца» сюда не потащишь. К тому же, услышав цоканье каблуков по булыжнику, откуда-то из щелей тут же высунулись две старушечьи физиономии. Деревня, блин. О любом появившемся здесь новом человеке, а уж тем более — парне призывного возраста, через час будут знать все.

Мельников облокотился на угол и закурил. Сзади послышалось урчанье мотоцикла. А, это катил BMW, который он «чинил». На нем восседал Копелян.

— Товарищ лейтенант, закурить не будет? — спросил он у Мельникова. Старшему сержанту явно нравилось играть в конспирацию.

Сергей протянул ему портсигар.

— Вот спасибо, товарищ лейтенант, у вас хоть наши папиросы, а не ихняя труха, — и прибавил вполголоса: — Капитан приказал передать: эта стерва обещала Шторху сделать все за сутки. Достать документы и свести с нужными людьми. Они встречаются завтра на том же месте в тот же час. Капитан велел пасти ее дальше.

Мельников снова приготовился долго ждать. Что ж, Еляков рассудил правильно. Городская телефонная связь не работает, только армейская. Значит, чтобы разыскать кого-то, ей придется выйти из дома.

Особо долго ждать не пришлось. Примерно через час Лизелотта выскочила снова. Теперь она снова двигалась решительно и целенаправленно, ничего вокруг не замечая. Она прошла мимо Мельникова, который успел перескочить на другую сторону улицы, — и двинулась в сторону центра. Снова началась игра в прятки.

Сергей, конечно, не был большим специалистом по конспиративной работе, но все же читал книги про революционеров и понимал: подпольщики себя не ведут так, как эта девица. Но думать об этом было некогда. Тут откуда-то, словно черт из шкатулки, возник Еляков.

— Хорошо работаешь, партизан, — шепнул он на ухо Сергею. — Отстань, дальше я пойду один.

Мельников остановился, делая вид, что оправляет на себе снаряжение — а капитан тут же как растворился. Да, подумал. Сергей, надо еще учиться и учиться, чтобы достигнуть уровня своего начальника. Но теперь можно было возвращаться на базу — и заняться более приятными делами, чем выслеживание нацисткой стервы.

Чтобы пройти к особняку, нужно было снова пройти через центр. Мельников направился уже, не спеша, разглядывая окружающий пейзаж. Странное впечатление производят такие вот города, которых коснулась война. Именно коснулась, а не прошлась коваными сапогами. Пушки отгремели, власть сменилась, в городе чужие солдаты… Но жизнь начинает налаживаться. Когда немцы осознали, что их тут же и всех убивать не будут — они сразу же начали обустраиваться по новой. И крутиться, как у кого выходит. В приемных военных комендантов и прочих начальников выросли здоровенные очереди. Толпы людей себе что-то требовали. Оказывается, все «активно боролись с нацизмом». Становилось непонятным, с кем же мы тогда воевали? У кого ни спросишь — у всех сын или муж воевал санитаром или, на худой конец, зенитчиком. А кто тогда был в карательных отрядах?