Иван Охлобыстин - Там, где восток

— Где мотоцикл? — тут же спросил у друга Алексей.

— Э! Какой мотоцикл! — загрустил на глазах Петька. — Отобрали мотоцикл. А нас скоро пошлют куда-то в Польшу. Покатаемся.

— Как вы тут? — поинтересовался Алексей.

— Неважно, — честно ответил мальчишка. — На прошлой неделе кто-то поджег склад — двоих выбрали из четвертой палатки и за оврагом расстреляли для порядку.

— Честно? — не поверил Алексей.

— Честно, — подтвердил Петька. — Так что здесь не побалуешь. Немецкий порядок.

— Плохо это все, — констатировал Алексей и предложил: — Может, сбежим?

— Не могу — отец заболел. Из него беглец неважный, — вздохнул Петька и сообщил: — Мне надо сейчас на перекличку бежать. Ты пока походи здесь, осмотрись. Только за проволоку не лезь, иначе охрана стрелять будет.

— Ладно, — пообещал мальчик и побрел мимо палаток по лагерю.

— Переставьте ферзя, иначе будет шах, — приглядевшись к расстановке фигур на доске, подсказал мужчине Алексей.

— Ты что, шахматист? — уточнил мужчина.

— Я сын священника, меня зовут Алексей, — гордо ответил Алексей и скромнее добавил: — Но вообще-то у меня разряд по шахматам и по гребле.

— Отто Розенталь — комендант этого лагеря, — так же представился мужчина. — В прошлом боевой офицер, ныне административный чин и шахматист-любитель. Может, сыграем?

— Не знаю, — засомневался мальчик и осторожно спросил: — Это вы расстреляли людей?

— Нет, — признался комендант. — Это начальник охраны. Он очень строгий человек. Я его сам боюсь.

— Ладно, сыграем, все равно мне отца еще час ждать, — согласился Алексей.

— В левой, — загадал мальчик и ему выпало играть белыми.

— Тебе везет, сын священника по имени Алексей. Начнем. — И офицер начал расставлять фигуры.

— Он умирает, — вышла из-за занавешенной половины палатки девушка. — Что можно сделать?

— Как вас зовут? — спросил он его.

— Владимир, — тихо ответил тот и сам спросил: — Ты священник?

— Да, — сказал отец.

— У нас в детстве в Тарту был сосед священник.

— Вы верите в Бога?

— Сложный вопрос. Когда-то верил и не нашел пользы в Нем.

— Он все нам дал, — привел свой аргумент отец.

— Зачем? — возразил старик. — Если все равно Он все забирает обратно.

— До времени, — предпринял попытку объяснить священник. — За порогом жизни.

— Значит, скоро само собой все решится, — улыбнулся умирающий и спросил: — Говорите прямо — вы хотите меня причастить перед смертью?

— Это очень поможет вам.

— За порогом… — уточнил больной и, не дав возможности отцу возразить, сказал: — Тогда давайте, только ради вас. Хорошо, что еще остались люди с чувством долга. Другое дело, простит ли вам это ваш ревнивый Бог?

— Не уверен, но готов рискнуть, — скрепя сердце, ответил отец.

— Тогда начинайте.

— Что-то случилось, папа? — спросил он, видя состояние своего отца.

— Ничего, просто, наверное, я плохой священник, — грустно ответил тот и поднялся на ноги: — Поехали.

— Вы слышали? — бросился он навстречу. — Кто-то подложил в машину архиепископа бомбу. Чудом все остались живы.

— Немцы? — на ходу скидывая плащ, уточнил отец.

— Немцы утверждают, что это партизаны, — ответил отец Виталий. — Они считают, что духовенство сотрудничает с гестапо.

— Господи! Какой только бред не услышишь! — огорченно крякнул отец, садясь за стол. Жена выставила перед ним и Алексеем тарелки с едой.

— Кстати, все не так просто, — продолжил отец Виталий. — Сразу после взрыва в гестапо вызвали несколько священников и действительно предложили сотрудничество. Для их же безопасности.

— И они… — посмотрел на него отец.

— Двоих отпустили, а восемь человек арестовали за сотрудничество с партизанами. — Отец Виталий пересек комнату и сел под торшер на диван.

— Мир рушится, — констатировал отец.

— Мир только рождается, — возразил с дивана отец Виталий и посмотрел на Алексея. — Друг мой, ты можешь позволить поговорить с твоим отцом наедине?

— Что перевезти? — сухо спросил отец Михаил.

— Оружие, — столь же сухо ответил отец Виталий. — Это единственный способ спасти хотя бы часть людей. Они воспользуются оружием и попробуют добраться до леса.

— Безумие, — покачал головой отец. — В полукилометре от лагеря стоит немецкая стрелковая часть. Вы пошлете людей на смерть.

— Не забывай, что в лесу отряд сопротивления, — перебил его отец Виталий. — Я все понимаю, я сам священник, но даже ценой спасения собственной души я хочу сохранить жизнь хотя бы нескольким русским людям.

— Я пытался уже спасти одного из них тем же способом, но Господь уберег меня, — вздохнул отец. — Дай мне подумать до утра.

— Думай, но не забывай, что немцы и тебя не пожалеют, и твою семью.

— Что ты хочешь этим сказать?! — угрожающе поднялся навстречу гостю отец Михаил.

— Только то, что вчера я похоронил жену. Проезжающий мимо немецкий патруль выстрелил по окнам моего дома, когда я был на службе, пуля ей попала в легкие, она жила еще час, успела даже написать исповедь, всего несколько строк, — печально ответил отец Виталий, встал с дивана, накинул пальто и вышел из дома.