Джон Брехэм - Быстрый взлет. Королевские ВВС против люфтваффе

Пока Стикс и я отсутствовали, в 29-й эскадрилье произошли большие перемены. Большинство экипажей были новичками, но многих из них я знал, потому что они прошли через Кренфилд во время моего пребывания там. Колбек-Велч был заменен уинг-коммендэром Клеландом, и снова 29-й посчастливилось получить очень хорошего и приятного босса. Новым командиром авиастанции был уинг-коммендэр Пап Уиллер, кавалер креста «За летные боевые заслуги» и Военного креста, получивший известность еще в Первую мировую войну. [84]Он только что завершил успешный тур в ночной истребительной эскадрилье и с нетерпением ждал возвращения в боевое подразделение. Он внес большой личный вклад в обе войны. Позднее сумел продолжить боевые вылеты в составе Бомбардировочного командования, где и погиб. Это был замечательный летчик.

Несмотря на мое негативное мнение относительно того, чтобы Джоан жила со мной около аэродрома в то время, когда я снова выполнял боевые вылеты, она убедила меня перевести ее в Уэст-Маллинг. Мы нашли превосходную квартиру в доме в Уэст-Маллинге, где она поселилась с нашим маленьким сыном и погрузилась в хозяйственные заботы военного времени. Я редко бывал дома, хотя не наблюдалось сильной активности противника. Немцы посылали лишь самолеты, сбрасывавшие мины в устье Темзы. Теперь я был командиром звена «А». Все наши самолеты были оснащены радарами «Mk.7», которые приносили эскадрилье хорошие результаты. Стикс и я получили «бьюфайтер» с бортовым номером 8284, который, благодаря нашим действиям и усилиям наших механиков, всегда был в превосходном состоянии.

Сразу после того, как я вернулся в 29-ю, к эскадрилье сверх штата был прикомандирован сквадрэн-лидер Дикки Ричардс. Идея состояла в том, что после получения некоторого практического опыта он примет под командование звено в какой-нибудь другой эскадрилье ночных истребителей. Дикки был очень забавным. Он напоминал типичного английского фермера. Это был коренастый человек с румяным лицом и огромными усами. Я думаю, что он мало понимал в нашем деле, потому что участвовал в боях не так много, как его более молодые собратья. Его стремление состояло в том, чтобы сбить хотя бы одного гунна, и тогда его честолюбие было бы удовлетворено. Ему не пришлось долго ждать, когда представится случай исполнить это желание, и его рассказ о бое был бесценным. Он перехватил немца светлой лунной ночью над устьем Темзы и после длительного преследования по радару увидел самолет и стал приближаться для атаки. Враг также его заметил, и хвостовые бортстрелки открыли по нему огонь. Когда Дикки спросили о том, что он сделал, он величаво ответил:

– Я вижу эти странные линии огней, приближавшихся ко мне, но лечу через них, нажимаю на кнопку огня, и сразу же вся цель в огне.

Полное игнорирование таких вещей, как вражеские трассирующие пули, было типичным для Дикки.

Наиболее выдающимся экипажем ночного истребителя в то время в эскадрилье были флаинг-офицер Пэпер и радиооператор сержант Тун, которых прозвали Перец и Соль. Они оба были в моем звене. Пэпер, канадец, в мирное время участвовал в мотогонках. Он доказал, что летает на «бьюфайтере» лучше, чем кто-либо в эскадрилье, но иногда, возможно, излишне рисковал.

Вскоро Стикс и я снова вступили в бой. Ночью 8 августа 1942 г. мы преследовали над Северным морем одиночный немецкий самолет, но были слишком далеко позади, чтобы перехватить его. Перец и Соль патрулировали южнее нас и смогли сбить его. Следующей ночью мы снова взлетели, и оператор «GCI» сообщил нам о нескольких «бандитах», приближавшихся к устью Темзы. Мы установили радарный контакт и на высоте 2100 м сблизились с «Дорнье-217». Он нас не видел, и мы открыли огонь с очень короткой дистанции снизу, послав его в море. Немедленно оператор «GCI» навел нас на второй самолет. Мы снова сблизились и увидели второй «Дорнье-217». Мы были приблизительно на 2400 м, и береговые прожекторные батареи осветили нас. «Дорнье» выполнил энергичный маневр ухода, а я, на мгновение ослепленный прожекторами, потерял его. Это был наш второй шанс одержать две победы за одну ночь, и мы снова его упустили.

В середине – конце августа все выглядело так, словно ситуация должна взорваться. Временное увеличение «оборотов» было вызвано рейдом на Дьепп 19 августа. Было бы нахальством пытаться написать об этой известной атаке. Более квалифицированные авторы написали о ней немало. Но нет сомнения в том, что в ходе этого рейда были получены ценные уроки относительно десантной атаки, и их правильно использовали при планировании вторжений в Нормандии и на Сицилии. Истребительное командование, поддерживавшее в ходе рейда на Дьепп наземные части, вынудило люфтваффе вступить в тяжелые дневные бои. Результаты были равными. Обе стороны потеряли приблизительно по 100 самолетов. [85]В течение нескольких ночей после Дьеппа активность ночных истребителей возросла, поскольку немцы посылали большое число самолетов, в основном «Юнкерсов-88», следить за передвижением кораблей в Ла-Манше и в портах на нашем южном побережье. В течение четырех ночей я провел три боя, результатом которых стали один сбитый и два поврежденных «Юнкерса-88», а также то, что мой радиооператор и я едва не погибли. На следующий день после Дьеппа я со Стиксом, получившим отпуск, летел к нему домой в Ньюкасл и подобрал в Кренфилде Джеко, который должен был летать со мной в отсутствие Стикса.

В Уэст-Маллинге большая часть наших усилий была направлена на противодействие самолетам-разведчикам, летавшим на рассвете и закате. Наша главная проблема заключалась в том, что противник, используя радиовысотомер, летал чрезвычайно низко, большую часть времени ниже 300 м, а нередко и в 15 м над поверхностью воды. В то время у нас на «бьюфайтерах» не было точного маловысотного радиовысотомера. Бортовой радар «Mk.7» имел ограниченную дальность действия на таких очень малых высотах, так что было необходимо чрезвычайно точное наведение с наземных РЛС. Обычные радары «GCI» не могли обнаруживать цели на малых высотах. Мы должны были полагаться на радары «CHEL», [86]в чьи функции входило отслеживать такие полеты. Скоро выяснилось, что радары «CHEL» чрезвычайно хороши, и нашими успехами мы в значительной степени обязаны мастерству их операторов.

Джеко и я впервые столкнулись с низколетящим «Юнкерсом-88» вечером 24 августа. Мы настроили нашу рацию, чтобы получать команды со станции «CHEL» около Бичи-Хед. Мы оставались на 1500 м, пока не пересекли побережье между Бичи-Хед и Данджнесс. Оператор сообщил нам, что «бандит» был приблизительно в 50 километрах южнее нас, летя над Ла-Маншем юго-западным курсом.

– Доллар-42, курс 210 градусов и спускайтесь до 300 м. (Доллар – мой тогдашний радиопозывной. Время от времени из соображений безопасности он изменялся).