Винценц Мюллер - Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала

Однако, на наш взгляд, события развертывались крайне медленно. Всюду утешались словами «Иншаллах» или «Машаллах» («Да поможет аллах»). Наконец в конце июня первые сто человек из нашего отряда после короткого переезда по железной дороге в западном направлении выступили в поход к Галлиполийскому полуострову — западному берегу Дарданелльского пролива. Главнокомандующим Дарданелльским фронтом был начальник германской военной миссии в Турции немецкий генерал от кавалерии и кайзеровско-османский маршал Лиман фон дер Сандерспаша. Когда я представлялся ему, он даже не подал мне руки, что меня обозлило.

Бои на полуострове Галлиполи велись на два фронта: на юге, где турецкая Южная группа войск, занимая по фронту около десяти километров, находилась примерно в восьми километрах от южной оконечности полуострова, и на севере, где Северная группа войск оперировала в центре полуострова фронтом на запад. Турецким войскам противостояли англичане, а на южной оконечности находились слабые французские силы. Саперный отряд был придан Южной группе.

На Галлиполи, как и на Западном фронте, шла позиционная война, однако с той разницей, что противник поддерживался артиллерией своего флота, а турецкие войска были буквально нищенски вооружены, не имели боеприпасов и подсобных технических средств, особенно механизмов для оборудования оборонительных позиций, в результате чего несли большие потери.

Преимущество турок заключалось в том, что все господствующие высоты они держали в своих руках. Немецким саперам выпала задача оборудовать позиции, используя опыт Западного фронта. В двух местах противник начал подземную минную войну против важных узлов турецкой обороны. При этом английские саперы держали себя как «джентльмены»: в качестве рабочей силы они использовали главным образом греческих крестьян с близлежащих островов, а сами только осуществляли надзор за ними. 13 и 14 июля началось последнее крупное англо-французское наступление против турецкой Южной группы войск. Туркам пришлось плохо, так как их артиллерия не была достаточно сильной, у них не было скорострельных орудий и, главное, не хватало боеприпасов. В конце концов наступление было отбито турками с большими потерями с обеих сторон. В нашем немецком саперном отряде появились первые убитые и раненые.

Шла обычная позиционная война. Задачи саперной команды оставались прежними. Главной задачей была подземная минная война. Добродушные турецкие солдаты, большей частью анатолийские крестьяне, сначала побаивались этого вида боевых действий. Однако они оказались очень смышлеными. Вообще можно было только удивляться равнодушию, с каким эти простые турецкие солдаты воспринимали сопутствующие войне явления, и их почти невероятной нетребовательности. Ежедневный рацион турок чаще всего состоял из грубого кукурузного хлеба и горсти маслин. Иногда вместо питательных маслин им выдавали мелкую вонючую рыбу, хранившуюся в ящиках или бочках с мокрым песком.

Немецкие военные корреспонденты иногда объясняли стойкость турок в обороне и их спокойно-терпеливое отношение к бедствиям и тяготам войны «кисметом» магометан. «Кисмет» — это счастье или судьба. Это слово означает также покорность судьбе и непоколебимую веру в то, что аллах щедро наградит всех хороших людей, а тем более храбрых воинов. Эта покорность простых турецких солдат судьбе, вероятно, основывалась на определенных доктринах магометанской религии. Властители Турции — султаны и паши всегда использовали набожность своих подданных и воинов как весьма действенное средство, чтобы держать их в повиновении во имя захватнических целей господствующей верхушки.

С тех пор как турки пришли в Переднюю Азию и в Европу, они проявили себя как исключительно воинственный народ, который пренебрегал производительным трудом. Они считали труд уделом покоренных народов и племен, развивавшихся поэтому быстрее, чем их османские повелители. «Младотурецкая революция» 1908 года, целью которой было вывести страну на путь европейского развития, практически ничего не изменила. На высших правительственных постах появились лишь новые люди. Масса турок — даже если бы у новых властителей было стремление изменить положение — не могла бы в столь короткое время преодолеть экономическую отсталость страны, явившуюся итогом многовековых захватнических походов. Этим объясняются и острые внутренние противоречия между отсталым в своей массе турецким народом и другими, порабощенными Турцией народами, прежде всего греками, армянами, сирийцами и арабами.

Подлинной причиной живучести идеи покорности судьбе была экономическая, социальная и культурная отсталость. Она проявлялась в том, что анатолийские крестьяне обрабатывали скудную землю примитивными средствами. Они не имели даже того, что у отсталых народов считается прожиточным минимумом. Культурная жизнь в стране отсутствовала, если не считать того, что предлагалось туркам духовенством на основе Корана. Большая часть турок не умели ни читать, ни писать. Эти турецкие крестьяне должны были выносить на себе всю тяжесть войны на главном в ту пору театре военных действий в Турции — войны из-за Проливов. Никто из них не понимал, в чем было дело. Большей частью они относились к немногим, находившимся на фронте немцам дружелюбно, как к людям, оказывающим им помощь. Турецкие офицеры, особенно старшие, относились к немецкой помощи по-разному.

В первой половине августа 1915 года англичане предприняли еще одну попытку высадить десант в районе Северной группы, то есть на западной стороне полуострова Галлиполи. Десант был высажен при поддержке крупных военно-морских сил с целью расширить фронт при Арибурну. При этом англичане не слишком напрягали силы. Несмотря на это, положение становилось критическим. Хотя большая часть турецких резервов находилась на расстоянии нескольких суточных переходов, туркам удалось ценой больших жертв стабилизировать фронт и окончательно остановить наступавших англичан примерно в шести-восьми километрах от побережья.

С целью укрепления турецких оборонительных позиций на этом участке фронта был создан временный штаб под руководством немецкого майора инженерной службы Эфферта, который прибыл в Турцию в 1913 году с германской военной миссией. В него вошли много турецких офицеров, несколько немецких офицеров-артиллеристов и от немецкого саперного отряда — обер-лейтенант Кёнинг и я, а также несколько немецких унтер-офицеров. Мне представился случай познакомиться с турецким командиром дивизии полковником Мустафой Кемаль-беем, которого как раз назначили командующим новым участком фронта. Молодой по возрасту, он уже имел за плечами боевой опыт и несколько раз был ранен. В 1917 году я встретил его уже в звании генерала, как его превосходительство Мустафу-пашу, в Госполи, на большом Галатском мосту. Я приветствовал его, и он, несколько помедлив, узнал меня. В беседе он вспомнил тяжелые дни на полуострове Галлиполи и подарил мне на память свой серебряный портсигар, который я храню до сих пор. Позднее этот генерал прославился на весь мир под именем Кемаля Ататюрка — «отца турок». Будучи первым президентом страны, он старался сделать ее экономически независимой и осуществлял политику нейтралитета и дружественных отношений со всеми государствами, особенно с соседними.