Сергей Русанов - Особая примета

За неделю до диверсии в Ментно появились Дива и черноусый под именем Юзефа Корецкого. Их появление вызвало большое недовольство майора, хотя перед Дивой он его не проявлял, обращался с ней почтительно и дал всем понять, что она — начальство. Велено было говорить соседям, что Юзеф — кузен Влоцкого, а Дива — его невеста, столичная артистка.

Юзеф и Дива приехали поздно вечером на легковой машине, которая тотчас ушла. Дива оставалась в Ментно всю неделю, а Юзеф через два дня уехал по железной дороге и вернулся только в ночь на субботу на том же большом красивом автомобиле. Рано утром Дива, Юзеф и молодые Ковали уехали, но не на этой машине, а на грузовике лесничества. Легковой же автомобиль остался в сарае, и шофер при, нем. Майор тоже остался дома.

Грузовую машину вел Стефек Коваль. В лесу их ждали три лесника. Все пассажиры легли в кузов, на солому, там же было спрятано оружие. Стефек накрыл их брезентом. Так они проехали около ста километров и выехали к автостраде Любница — Щитно, где и была устроена засада. Там одной из пуль, выпущенных охраной, ранило Диву. Ее привезли в Ментно. Майор отругал Юзефа и тотчас послал старого Коваля на лошади за сестрой милосердия, а Стефека на грузовике за Алоисом. Потом Стефек с доктором еще раз ездили за лекарствами. Уже под вечер Юзеф, надев пижаму, с молодыми Кочанами сел в легковую машину, и неизвестный шофер повез их в Любницу, откуда они доставили главного хирурга. Обратно хирурга отвозили только Юзеф с шофером. Вернулся Юзеф пешком — машина в деревню не зашла. Он прошел в комнату раненой, где находился в это время майор. Дива уже очнулась после наркоза. Они выслали Монахиню и говорили минут десять, потом майор вышел, а Юзеф остался у Дивы вместе с сестрой милосердия. Майор был очень раздражен и взволнован. Утром он собрался на поезд, сказав, что вернется завтра, если все будет благополучно. Проводив его и Алоиса, который уехал домой, все легли отдыхать и проснулись, когда дом был уже окружен.

Никто из арестованных так и не мог описать наружность шофера легковой машины. Он появлялся в темноте, из машины не выходил, не снимал больших шоферских очков и не опускал воротника кожаного пальто. В субботу он весь день провел в сарае, в машине. Майор носил ему еду и надолго оставался у него. Был ли на машине номер — никто сказать не мог.

Диву допрашивали только раз — позавчера: она была еще слишком слаба. Рассказ ее был прост. Ее зовут Диана Зембжицкая, ей 23 года. Она уроженка Дрездена, где давно поселилась семья Зембжицких. Все ее родные погибли во время воздушного налета в 1944 году. После войны, окончив учение, решила вернуться на родину своих предков. Три месяца назад она приехала в Брацлаву и, имея хороший голос и музыкальное образование, поступила в столичный оперный театр. Вскоре познакомилась с молодым инженером Юзефом Корецким, они собирались пожениться. Весной Юзеф пригласил ее погостить в деревне у двоюродного брата Ришарда Влоцкого. В субботу утром Юзеф с лесниками поехал на охоту за кабанами, она упросила жениха взять ее с собой. Приехав на место, охотники ушли в лес, а ее оставили с машиной около речки. Скоро в лесу началась стрельба, ее сильно ударило чем: то, она сразу потеряла сознание и не знает, как очутилась в палате госпиталя. Ничего не помнит ни о посещении главного хирурга, ни о том, как ей делали операцию.

Про своего жениха Юзефа Корецкого может сказать, что он очень милый, веселый, хорошо играет на рояле, а служит, кажется, на железной дороге и много зарабатывает. Она надеется, что никто не пострадает из-за раны, нанесенной ей, конечно, случайно. Она очень хочет повидаться с Корецким.

Следователь, допрашивавший Диву, не высказал никаких сомнений по поводу этого рассказа и ничего больше не стал спрашивать. В сумочке Дивы действительно нашли удостоверение на имя Дианы Зембжицкой, артистки оперного театра в Брацлаве. На телеграфный запрос театр ответил, что Зембжицкая служит там три месяца и сейчас взяла отпуск. Наружность Дивы была описана верно.

Что же, устроилась она аккуратно, но все это ей мало поможет. Ясно, она — одна из центральных фигур всего дела. Завтра предстоит вторая беседа с Дивой. Она-то должна знать что-нибудь о двойнике Влоцкого, если он существует!

Чугунов пригласил к себе полковника Зарембу со следователем, и долго еще окна его служебного кабинета светились в темноте ночи.

Утром генерал Чугунов приехал в госпиталь. Его провели в кабинет начальника госпиталя, где генерала уже ожидал следователь, капитан юридической службы Народной армии. Чугунов сел в кресло в темном углу, загороженном ширмой, следователь — за письменный стол.

— Все помните, капитан?

— Так точно. Начинаю с ее первого показания, потом сразу вопрос об убийстве профессора, ее настоящее имя, ссылка на второго Влоцкого и…

— Хорошо, правильно. Действуйте.

За дверью заскрипели колеса, медицинская сестра вкатила в кабинет больничное кресло, на котором сидела Дива. Все еще бледная, она не имела уже вида тяжелобольной, а ее волосы и лицо говорили о вернувшемся интересе к своей наружности. Но в кресле Дива сидела неловко, очевидно, рана продолжала еще беспокоить ее. Дива спокойно, приветливо поздоровалась со следователем. Сестра, подкатив кресло к столу, удалилась. Часовой, сопровождавший арестованную, по знаку капитана также вышел.

Дива заговорила первая. Она поинтересовалась, чем может быть полезна пану следователю.

— О, пустяки. Только уточнить некоторые сведения. С вашего разрешения, пани Зембжицкая, я прочитаю ваше показание, возможно, вы захотите что-нибудь исправить или дополнить.

Следователь начал читать, Дива слушала, утвердительно кивая головой, когда капитан останавливался и взглядывал на нее.

— Вот и все! — сказал он, окончив чтение. — У вас есть какие-нибудь замечания? Нет? Тогда у меня небольшой вопрос. Вы решительно не помните посещения профессора Румянцева, который вас оперировал и спас от смерти?

— Не помню, мне было очень плохо. Но, конечно, я глубоко благодарна профессору.

— Без сомнения… Почему же вы приказали его убить? — быстро спросил следователь.

Генерал, понимавший язык и внимательно следивший сквозь щель ширмы, готов был поклясться, что только одно глубокое изумление отразилось на спокойном, красивом лице Дивы. Широко открытыми глазами она молча смотрела на следователя.

— Ну? Почему вы не отвечаете? Следователь подождал и не дождался ответа. — Пора открыть карты, мисс Маргрет Стил!

На этот раз самообладание ей изменило. Она отшатнулась и поникла в кресле, закусив губу и потупив глаза.